И это несмотря на субботний денек.
Ах, депутат Моргулиц прибыл выполнять свой конституционный долг, ах, простите-простите, не будем мешать. Вы нам пока не нужны-с. И с легким сердцем я помолился:
— Боженька! Спасибо тебе. Век не забуду!
— Ты чего, Саня? — насторожился Никитин. — Счастливый. Как тульский самовар на дне города. Поимел, чего хотел?
— Еще нет, — прыгал на сидении. — Но хочется, блядь. Даже не представляешь, друзья мои, как хоца-ца-ца! — пел я. Пела моя душа. Пела вся страна. Любимая моя!
— Вах, ему уквачить какую-нибудь суку, — заметил Хулио, — в радость, а нам проблемы, да?
— Братцы, — всплескивал я руками. — Обижаете. Давим гниду! На теле народном. Помрем же скоро от чесотки-то.
— Не помрем! С тобой.
Давно я не был так счастлив. Разгадать такой ребус, такую шараду, такие чайворды с кроссвордами. Нет, я герой! Своего мутного времени. Все, мы начинаем работу. А работать будем спокойно и сдержанно. Ставки огромны. Как в Монте-Карло. Хотя привык я действовать нахрапом. С кондачка. Но импровизация здесь неуместна.
Зачем нам пышная уборка? И венок от полковника Ник. Иванова, подписанный так в целях конспирации Ореховым.
Не торопись, Александр Владимирович, ты ещё не накуролесил. Бенефис твой впереди! Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла. Все кипит; В райке нетерпеливо плещут, И, взвившись, занавес шумит…
Лучше не сказать. Гений — он н все времена гений. Спасибо тебе, тезка. Выручил братушку. Жаль, что я не жил в твою эпоху. Мы бы таких баталий учинили со «Стечкиным», да «Калашниковым», да ракетной установкой «БУК-1М». Это было бы что-то. Всю историю государства Рассейского пришлось бы переписывать. Многократно. И историю всего мира тоже.
Эх, прости! Не успел родиться. Опоздал, мать наша Вселенная и отец Макрокосм. Что-то не сложилось в звездах. И чуть ниже.
Прости и пойми. Поймешь, Александр Сергеич, знаю. Мы же частенько с тобой ботаем. С употреблением ненормативной лексики. Грешим, братушка. И это ничего. Это понятно. Все мы ж и в ы е люди. И будем жить вечно. Как бы того не хотели все порфироносцы мира и вся их инвалидно-холуйская челядь.
Через два часа мы знали о нашем новом знакомом больше, чем он о себе сам. Моргулиц летал в стратосфере кремлевского неба под защитой депутатского иммунитета. Убей Бог, что это значит — депутатский иммунитет, не знаю. Что-то связанное с АIDS? Если представить власть, как некий организм, у которого очень большая, как у дауна, голова, тучное брюхо, неподъемный зад и шаловливые ручонки. Власти, как и человеку, присущи все болезни века. Депиммунитет одна из многих зараз. Трудно подается лечению. Только каленым железом.
Опустим счастливое детство и такое же отрочество нашего нового друга. После школы Мирону повезло — плоскостопие и общее ожирение, и сапогам армейского старшины не пришлось топтать ребра и душевные порывы юноши.
С грехом пополам закончив институт по железу и стали, Мирон Миронович угодил в кагорту вечных младших научных специалистов, поскольку умом не блистал. От природы своей. Однако обладал гибким хребтом и ласковым язычком. Ублажал сплетнями ушко секретаря партийной организации НПО «Метеор»; секретарь был женского роду, и Мирон уже подумывал о более активных действиях в отношении крупногабаритных форм дамы, похожей на боцмана со шхуны «Святой Августин», благополучно затонувшей у мыса Огненная Земля в 1679 году от рождения Христова.
И непременно случилось бы то, что должно было случиться. На сейфе, где хранились учетные карточки членов партии и кандидатов в члены. Да вдруг непотопляемый линкор «КПСС» получил пробоину от взрыва в собственном пороховом хранилище и, как вышеупомянутая шхуна «Святой Августин», начал тонуть.
Понятно, что крысиный инстинкт оказался сильнее любовных мечтаний. На партийном сейфе. Он же, инстинкт, помог нашему герою выбрать новый объект для карьеры. Страшненькая, как последняя русско-турецкая война, дочь генерального директора НПО «Метеор» по имени Клариса ответила взаимностью молодому специалисту. На скорую руку бухнули свадьбу на девятьсот девяносто девять персон. А после, получив от счастливого пап`а путевки в жизнь и на Сейшельские острова, молодожены укатили проводить медовый месяц.
Неведомо, что происходило далеко от родины под экзотическими кипарисами, но по возвращению дочь устроила отвратительную истерику, заявив любимому пап`а, что лучше удавится, чем жить с этим желеподобным чудовищем, неспособным удовлетворить её африканскую страсть. Пап`а был человеком мудрым и выслушал другую сторону. Выяснилось, на милую Кларису дурно повлиял океанский бриз и она решила безвозмездно отдать местному племени людоедов турхуйгари все, что имела. А имела она себя. Надо заметить, что племя испытывало дефицит в женщинах по причине их вкусного нежного мяса, уваренного на коре дерева иохимбин. От такой похлебки энергоемкость, скажем так, воинов с копьями повышалась, как у космической ракеты, входящей в плотные слои атмосферы.
Другими словами, Клариса приняла участие в оргии племени, обожравшегося корой иохимбина; иохимбин — это в переводе значит: епись-епись и больше не дерись. И это верно, зачем воевать, если можно всю необузданную ядерную энергию загнать в природный накопитель. Клариса и взяла на себя ответственную миссию сохранения энергии всего племени. В своем накопителе. Бедняжка дошла до такой степени экзальтации, что попыталась прыгнуть в чан с кипящим варевом. Лишь чудо спасло её от такого безумного шага. Чудо — в лице его, М.М.Моргулица-ца-ца!..
Пап`а прослезился от умиления и назначил зятя своим заместителем в НПО, а дочь отправил в Баден-Баден на воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123