Он набрел на гигантское бомбоубежище. Около сотни тысяч его соплеменников сидело аккуратными рядами. Их лица были искажены в пароксизме сладострастного блаженства — смерть к ним оказалась милосердной. Им повезло — им дали право умереть.
Он прошел через все бомбоубежище, сквозь аккуратные ряды, и нежный прах осыпался к его ногам.
Каждому человеку обеспечен собственный труп.
Он долго брел по бесконечному туннелю, пока не наткнулся на бронированную дверь — там должна была находиться Центральная Система Управления и Программирования жизни на планете.
Там, за броней, программа Его жизни — бессмертной жизни. Он не хочет больше жить, нет смысла жить, бессмысленно быть одному; он хочет умереть и он умрет. Вместе с планетой.
Долгое время человеческой жизни.
От лазерного луча бронь расплавилась и мягкой массой потекла вниз. Взвыл сигнал тревоги — сигнал вторжения. Он полоснул лазерным лучом по стене, где скрывались электронные кишки системы защиты, и звук угас наступила мертвая тишина.
Сделав шаг, он увидел женщину — свою единственную женщину. Она сидела в любимой позе. Спиной к нему. Она повернулась на его крик — и он увидел… Он увидел: окровавленную морду скурлатая. Лазерный луч пробил пространство — и чудовищный призрак исчез.
Совсем не просто быть человеком.
Он продолжил свой бесконечный путь. Ему показалось: он угодил в западню и теперь будет идти вечно. Он обречен на вечность. И когда увидел новую дверь — обыкновенную, дощатую, не поверил. Нет, эта была дверь в Центр Управления. Он достиг своей цели.
… Прошел вдоль бесконечного ряда ячеек Системы. Где-то там, в глубинах процессора, зашифрована и его жизнь — жизнь на бессмертие.
Потом он увидел огромный экран: на него цвели цветы — яркий мазок из прошлого. Перед экраном сидел соотечественник и смотрел перед собой… как живой… Он притронулся к его плечу — плечо осыпалось. Прах и тлен. Прах и тлен.
Что может быть нелепее человека, отстаивающего себя?
Он включил Систему — заиграла бравурная маршевая музыка; на экране многомиллионная праздничная демонстрация с транспарантами, знаменами, шарами; она кишела у подножия огромной пирамиды, воодушевленная. Затем прозвучал уверенный голос:
— Отныне и во веки веков все будут счастливы! Все будут счастливы! Наступает эра всеобщего благоденствия и счастья!!!
И он увидел: над площадью запарили летательные аппараты, выбрасывающие пылевые облака — странные пылевые облака.
Покачиваясь, они опускались на площадь. Покрывали её серебристой пылью. Накрывали безумные лики тех, кто скандировал в экстазе:
— Счастье! Счастье! Счастье!!!
Дорога же ты, смерть человека: серебром — целых тридцать монет.
Он почувствовал движение за спиной. Движение — как тень. И понял что-то случилось. И, оглядываясь, уже знал — ч т о.
Он оглянулся и понял: обречен на бессмертие. Система, где находилась Его программа жизни, рассыпалась. В прах и тлен. В прах и тлен.
И серебристая пыль вечности покрывала его, живого мертвеца… Тьфу!..
Тьфу! Это я проснулся весь в лиственном пуху и пыльной дряни. Что такое? Вечерний ветер гулял по верхушках деревьев и вьюжил пыль.
Брр! Такая чертовщина приснилась, не знаешь, что и думать. Какое-то обреченное движение по бесконечному туннелю. Куда? Зачем? И ещё какие-то мерзкие, чавкающие твари, как их, скурлатаи?
М-да. Не отменить ли нам акцию «Филин»? До лучших снов. Жаль, что генерал Орехов не верит в белую и черную магии. Мы бы в этом случае с ним столковались. А так — герои, вперед! Вперед! Без всяких сомнений и упреков.
Начиналась операция в 23.05. За три часа до неё затеялась неспешная экипировка группы — проверяли связь, оружие, настрой. Было много шуток и смеха на нервной почве. Из более менее приличных для ушей обывателя анекдотов мне понравился такой: полюбил комар корову, хотел его приласкать — подлетел сзади, а она возьми и отмахни хвостом. Комарик брык! на землю, сокрушается: Ох, и горяча, подлая, только на хрена в грудь бить?..
Когда малиновый свет заката затопил все поднебесье, мы присели на дорожку. Зрелище было потрясающе фантастическим — было такое впечатление, что отряд астронавтов отправляется штурмовать враждебные галактические миры, и шансов вернуться из экспедиции никаких.
Как руководитель, я не мог не сказать несколько напутственных слов. Бодрящих, как стакан водки. Я сказал:
— Хлопчики, кто бздунишка, выходи вон!.. Потом будет поздно.
— Бздунишка у нас только Брынцало, — сообщил диверсант Куралев, держа за шкирку обожравшегося кота.
— Отпусти скотину, живодер, — приказал я.
— Есть, товарищ командир!
Коллектив хохотнул — обиженный и кастрированный кот, ковыляя, удалился прочь. Наш странный отряд поднялся и, тоже медленно ковыляя, направился к транспорту. Для полета в неведомые космические дали. Туда, где бушевали смертоносные звездные бури и где нас ждала планета с противоестественным названием Пирамида.
План операции я и Никитин расстроили сразу. На мой взгляд, планы для того и существуют, чтобы их срывать. Правда, этого никто не заметил, даже сидящие в джипе десантник, диверсант и хакер.
Это они приметили позже, когда на них упал Анатолий Гостюшев. Со своим чемоданчиком.
Нечаянная встреча. На одной из улочек на окраине столицы. Такое порой случается. С теми, кто ищет приключения и находит. На свои задницы, защищенные бронежилетами.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал ученый. — Александр, рад вас видеть.
— Не будете ли вы так любезны, сесть с меня на него, — диверсант кивнул на десантника.
— Вы про что? — не понял А. Гостюшев.
Арсенчик надулся и хотел процитировать что-то из великих матерщиников, да я приказал потесниться и быть внимательным к гению инженерной мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123