– Я заметила вас… только когда уже задела…
– Я собирался перейти улицу.
– Я виновата, не отрицаю. У вас действительно ничего не болит?
– Действительно.
– А шок?..
– Ну, не знаю.
Доктору Меркеру молодая дама понравилась. На ней было платье с большим декольте и глубоким вырезом на спине, с тонюсенькими бретельками; оно было до такой степени открытым, что еще немного – и о полном соблюдении приличий нельзя было бы говорить. Ног ее он не видел. Они у нее, наверное, удивительно длинные и стройные, подумалось ему. Все в полном соответствии со стандартом: при виде таких высоких, чуть полноватых блондинок у мужчин начинают блестеть глаза.
– У меня такое чувство, будто вы силой втолкнули меня в вечер, полный очарования… Может быть, отсюда и шок?..
– Ужасно! – красавица блондинка не могла успокоиться, губы ее дрожали. – Прошу вас, садитесь, мистер…
– Фриц Меркер. Я из Гамбурга.
– О боже, вы еще и турист?
– Нет, я живу в Гонконге.
– А я – Бэтти Харперс. Садитесь же!
– Только не для того, чтобы вы отвезли меня в госпиталь! Запах больницы мне надоел, чепчики медсестер и халаты врачей опротивели. Вообще-то я собирался в «Хьюго», в «Хайят Редженси». Не будь этого уличного шума, вы услышали бы, как бурчит у меня в животе. Я голоден как волк! В «Хьюго» я закажу жареную телятину, которую парной доставляют самолетами каждые шесть часов с ранчо Херефорда из Вайоминга. И спрошу шампанского. Роскошно, правда?
Бэтти Харперс слабо улыбнулась. Она еще не вполне овладела собой:
– Если вы не против, я приглашу вас к себе… так сказать, в виде возмещения нанесенного ущерба…
– Против этого никакие ранчо Херефорда не устоят!
– Поедемте. – Она улыбнулась с чувством явного облегчения и встряхнула своими локонами – их у нее целая гора. – Комплименты у вас какие-то необычные.
– Может быть, потому что и сам я человек необыкновенный?
Он обошел вокруг «роллс-ройса», открыл дверцу, сел на светло-голубое кожаное сиденье и, когда дверца, мягко шмякнув, захлопнулась, с воодушевлением проговорил:
– Я впервые сижу в «роллс-ройсе»!
– Чем вы занимаетесь, мистер Меркер? – спросила Бэтти, запуская мотор, хотя звука его слышно не было и в машине ничто не завибрировало. Только лампочка зажглась – значит, мотор запущен. Поднялось боковое стекло, и городского шума как не бывало. В машине приятная прохлада: кондиционер работал – бесшумно, конечно, – и при выключенном моторе. А снаружи – влажная гонконгская ночь.
– В настоящий момент я ничем не занимаюсь. Зарабатываю на изучении и уничтожении маленьких и мельчайших живых существ…
– Боже мой! – Она посмотрела на него с нескрываемым удивлением. – Вы… вы уничтожаете насекомых? Клопов, блох, тараканов?
– Еще более маленьких.
– Разве такие есть?
– Вы даже не догадываетесь, сколько ненужных и даже вредных для нас существ живут вокруг нас. Я часто спрашиваю себя, неужели Ной взял в свой ковчег и по парочке этих паразитов? И если да, то зачем и почему?
Бэтти Харперс рассмеялась; смех у нее был гортанный, немного напоминавший клекот. Слегка нагнувшись над рулем, она показала доктору Меркеру, что в бюстгальтере не нуждается. Дала газ, свернула на Натан-роуд и помчалась по широкой магистрали Коулуна, освещенной сотнями бегущих реклам, прямо по направлению к Королевскому парку. Не сворачивая с Натан-роуд, она проскочила Бундэри-стрит и понеслась по Тай По-роуд за город, в сторону горных отрогов.
– Пайперс-Хилл. Там мой дом.
– Если он одного класса с машиной, мне придется войти в него в одних носках.
Бэтти снова рассмеялась, откинулась на спинку кожаного сиденья и поправила свою пышную гриву.
– Хватит и того, чтобы никто не плевал на пол.
С каждой минутой эта Бэтти Харперс нравилась доктору Меркеру все больше. Кто она, спрашивал он себя. Шикарная шлюха? Ни в коем случае. Скорее балованная дочь какого-нибудь богатого гонконгского босса. Обручального кольца у нее нет, и, поскольку она пригласила его к себе домой в этот неурочный для визитов час, следовало предположить, что она не замужем и постоянного друга не имеет.
– Бэтти, а вы кто? – спросил Меркер, когда они свернули с Тай По-роуд в квартал частных вилл, поднимавшихся вверх по холму.
– Я – возлюбленная Джеймса Маклиндли, – невозмутимо ответила она.
– Как, простите? – Меркер выглядел несколько ошарашенно.
– Джеймс – самый крупный торговец шелками в Гонконге. Если вы покупаете… ну, допустим, в Гамбурге… вещь из настоящего шелка, считайте, что мимо рук Джеймса она не прошла. В какой-то мере он контролирует весь шелковый рынок Гонконга.
– Я-то всегда полагал, что он в руках китайца Ли Саншу.
– А вы с ним знакомы, Фриц?
– Я знаю его как все… по газетам, иллюстрированным журналам. Однако имя Джеймса Маклиндли никогда рядом с его именем не упоминалось.
– Мистер Ли – деловой партнер Джеймса. И фирма Джеймса не любит паблисити, рекламы. Но хозяин дела – он. – Она опять улыбнулась и небрежным жестом обвела все вокруг. – Все, что вы видите, принадлежит Джеймсу. И этот «роллс-ройс», и дом, в который вы сейчас войдете, и морская яхта у причала Тай Кок-цуй, целые улицы в Коулуне и Виктории, четыре огромных рисоводческих фермы на Новых Территориях, скотобойни, рыбацкие джонки, рестораны… Я даже не знаю всего, что ему принадлежит.
– В том числе и Бэтти Харперс.
– Да. – Она бросила на нею быстрый взгляд. – И я в том числе. Вам это не по вкусу, дорогой Фриц?
– Вы говорите об этом так, будто являетесь частью его невидимой империи… Рисовые поля, улицы и дома, скотобойни, Бэтти…
– Ну, не совсем так. Я люблю Джеймса. Меня он купить не смог бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93