Я могу вам это рассказывать, Джоанна, потому что вы женщина. Мальчики должны пройти много испытаний, прежде чем стать мужчинами. Им надо терпеть порезы, у них должна течь кровь. Но девочке не надо проходить через это, потому что жизнь уже в них. Они становятся женщинами сами по себе. – Она помолчала, посмотрела на Джоанну и продолжала. – Моя мать была хранительницей песен. Она хранила тайные женские сказания и обряды и пела во время женских ритуалов. Я бы тоже стала хранительницей, если бы не пришел тот белый человек.
– Ты тоже из рода Кенгуру?
– Нет, моим прародителем был Морской Котик, поэтому у меня Мечтания Морского Котика, и заповедное место Мечтаний далеко отсюда. Когда-нибудь и я пойду по своей песенной линии. Я пойду по следам прародителя и найду мои Мечтания.
– Ты сказала, что твоим прародителем был Морской Котик, и ты считаешь, что происходишь от морского котика?
Сара улыбнулась.
– Во Время Мечтания первый Морской Котик появился из южных вод. Он песней сотворил себя. Потом песней создал острова и скалы. Он научил своих детей Песне Морского Котика. Эту песню стали передавать из поколения в поколение, очень долго, пока она не дошла до меня.
– Но почему ты сейчас не морской котик? – полюбопытствовала Джоанна.
– Потому что мы изменились. Мы вышли на сушу и постепенно стали людьми. Но хотя я и человек, у меня по-прежнему Мечтания Морского Котика. Вы знаете Иезекииля, старого следопыта? У него Мечтания Эму. А у старой Дирири, что живет в миссии, Мечтания Какаду. Это наши прародители. Иезекиилю нельзя есть мясо эму и носить его перья. Старой Дирири нельзя есть какаду. А я не могу убить морского котика, есть его мясо. Носить одежду из его шкуры.
Джоанна задумалась.
– Извини, – сказала она Саре, – но мне все же непонятно, что такое Мечтания.
– Мечтания, – отвечала Сара, – соединяют нас с матерями, что были до нас, и дочерьми, которым предстоит родиться. Моя мать пела мне свои Мечтания, как ее мать когда-то пела ей, и так было с самого начала, когда прародители спели первые песни. Я спою своей дочери мои Мечтания, и они через меня соединятся со всеми матерями по всей линии до самого Мечтания Морского Котика.
– У моего народа такого нет, – сказала Джоанна. – Моя мать никогда не пела мне свои Мечтания.
– Нет, пела, – улыбнулась Сара. – У вас есть ее Мечтания. Это книга, в которой вы пишете.
– Ты говоришь о дневнике?
– Да, это ее песенная линия. И вы прибавляете к ней свои песни. Так вы продолжаете ее Мечтания. Вы должны приготовить это для своей дочери.
Джоанна была поражена, когда Хью рассказывал ей о песенных линиях. Она представляла их себе, как что-то вещественное, наподобие прорубленных в лесу дорог с указательными столбами на них. Но теперь она начинала понимать, что у них много значений, они могут быть простым дневником или письмами, которыми обмениваются мать с дочерью. Песенные линии служили для передачи духа, мудрости и чувств, как духовные связи. Леди Эмили, как-то отметила в своем дневнике: «Когда я пишу о матери, у меня появляется чувство, что она жива и со мной, хотя я не могу вспомнить ее». И Джоанне впервые начал открываться смысл понятия «сотворять песней».
– А где сейчас твоя мать? – спросила Джоанна.
– Она убежала из миссии, чтобы присоединиться к своему клану. Но хранитель песен сказал, что она раскрыла белым наши секреты, и он пропел ей плохое заклинание.
– Ты говоришь о песне-отраве? – Джоанна застыла в ожидании ответа.
– Да.
– И… она умерла?
– Не знаю. Может быть, она еще вернется. Хранительницы песен это могут.
– Сара, – Джоанна говорила очень медленно, – моя мать говорила о яде или отраве. И я начинаю думать о том, что она, возможно, умерла от песни-отравы. Но ее пели не для нее, как я полагаю, а для ее матери, моей бабушки.
– Дух бабушки очень силен, – ответила Сара.
– Сара, когда ты смотришь на меня, ты видишь беды вокруг меня? Замечаешь песню-отраву?
– Подождите, – вдруг сказала Сара, поднимая руку. Она огляделась и медленно встала. Джоанна тоже поднялась и увидела сквозь деревья идущего к ним Иезекииля. С собой он нес бумеранг, похожий на те, что Джоанна видела на стене кабинета в Лизморе. Он подошел к Саре и тихо произнес:
– Табу.
Потом он повернулся к Джоанне.
– Уходите. Это место не для вас. Вы слышали запретное. Вы приносите плохую магию.
– Нет, Старший отец, это не табу, – возразила Сара, и в глазах старика от ее слов промелькнуло удивление.
– Ты говоришь запретные вещи, дитя.
Джоанна видела, как дрожит Сара, видела страх и непокорность в ее взгляде. По виду Иезекииля было заметно, что он не привык, чтобы ему возражали.
– Несчастья надвигаются, – изрек старик.
И хотя Иезекииль не повышал голоса и лицо его оставалось бесстрастным, как маска, Джоанна почувствовала его гнев и его собственный особый страх. И она подумала, что от его внешнего спокойствия становится еще страшнее. Он посмотрел на Сару с Джоанной и пошел своей дорогой через лес.
9
«Вот и Рождество подошло, – думала Полин. – Время дарить подарки и петь хоралы, встречаться с друзьями, украшать ветками дома и пить вино с пряностями. А еще, – она с хитрой улыбкой посмотрела на себя в зеркало, – пришла пора соблазнять».
Полин бросила взгляд на часы над камином в спальне. Они показывали половину девятого. Две недели назад перед своим отъездом в Мельбурн Хью обещал заехать за ней этим вечером в девять часов и отвезти в Стратфилд, где в сочельник устраивали бал. Три дня назад он сообщал ей телеграммой, что выехал из Мельбурна. Теперь он, должно быть, готовился к балу у себя в «Меринде».
Готовилась у себя дома и Полин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179