Она вспомнила, что ей пришлось пережить в Англии, куда она приезжала для своего первого «выезда в свет» много лет назад. Это был почти провал! Она чувствовала себя безнадежно старомодной, когда разодетые по последней моде девицы в Лондонской академии музыки и театрального искусства дивились, что она появилась в обществе в платье, вышедшим из моды. Но, заметив ее недоумение, смешанное с ужасом, они постарались ее утешить и убедить, что расстраиваться не стоит, и ее наряд не так уж и плох, если учесть, из какой дали она приехала. Держали они себя с ней покровительственно. Такое же отношение в Англии Полин встречала всегда, когда становилось известно, откуда она родом. Ее с братом называли «жителями колоний» и, по всей вероятности, не воспринимали серьезно ни их самих, ни края, где они жили. Девушки на балу совсем не стремились ее обидеть. В их поведении отразилось общее отношение к человеку, прибывшему из отдаленных мест, из какой-то колонии, о которых англичане думали крайне мало, а если и удостаивали вниманием, то считали отсталой глушью.
Девушек из богатых колониальных семейств всегда отправляли для обучения «домой», имея в виду Англию. В свое время путешествие в Британию совершила даже мать Полин, выросшая на ферме в Новом Южном Уэльсе. Полин намеревалась и своих будущих дочерей, как полагалось, послать в Англию, когда им придет пора «выезжать в свет».
Элси подала ей полотенце и, закутываясь в него, Полин подумала, что совсем скоро должен прийти Фрэнк. Ей не терпелось услышать новости. Удалось ли ему договориться о выступлении на свадьбе госпожи Лидии? Потому что идеально должно быть все: свадебная церемония, прием после нее, медовый месяц. И вся ее жизнь. На лице Полин заиграла улыбка, когда она вернулась мыслями к предстоящей брачной ночи с Хью, приятных неожиданностях для себя и для него, которыми она надеялась ее наполнить.
– Фрэнк! – окликнул друга Джон Рид, присоединяясь к нему у стойки в пабе Финнегана. – Когда ты вернулся?
Фрэнк поднял голову, чтобы встретиться взглядом с другом. Рид, как и многие, превосходил его по росту.
– Привет, Джон. Я приехал сегодня. Но решил по пути домой сначала зайти сюда, – ответил Фрэнк и мысленно продолжил: «И прежде чем появиться перед Полин с неприятными новостями». – Как дела на «Гленхоуп»?
– Лучше не бывает. В этом году настриг будет хорошим, я надеюсь. Есть вести об экспедиции в глубь материка?
Приобретая захиревшую газету «Таймс», Фрэнк рассчитывал таким образом отвлечься, получить занятие для души. Но вскоре новое дело из забавы переросло в нечто более серьезное. Некоторые из его друзей считали, что увлечение уже граничит с одержимостью, поскольку Фрэнк горел желанием и был полон решимости добиться того, чтобы его издание могло составить достойную конкуренцию любой газете, издававшейся в колониях. Пока «Таймс» была еще далековата от этого, но влияние газеты росло главным образом благодаря фантазии и энергии ее тридцатичетырехлетнего владельца. Фрэнк постоянно искал способы увеличить тираж газеты. Когда ему стало известно, что некто Стенли по заданию «Нью-Йорк геральд» отправился в Африку на поиски затерявшегося там доктора Ливингстоуна, Фрэнк выдвинул идею снарядить экспедицию во внутреннюю часть Австралии, чтобы узнать, что скрывает великое сердце материка, носившее название Никогда-Никогда.
Немало смельчаков пытались пересечь континент с юга на север. Начиная свое путешествие на юге из Мельбурна или Аделаиды, они направлялись на север к Индийскому океану. Но неизменно непреодолимой преградой для них становились бескрайние равнины с засоленными почвами без капли воды и убийственная жара. А те, кто все же отваживался вступить в этот ад кромешный, поплатились жизнью. По мысли Фрэнка, где-то далеко за колеблющейся завесой зноя находилось большое внутреннее море, и он на свои средства собрал экспедицию из десяти человек и шестнадцати верблюдов, надеясь, что им удастся отыскать это море. Участники похода захватили с собой установленную на салазки огромную лодку в надежде достичь моря. В обмен на финансовую поддержку, оказанную Фрэнком, они собирались назвать море его именем, если им удастся его отыскать. Периодически в «Таймс» публиковались сообщения об их продвижении на основании телеграмм, присланных ими с дороги. Но уже в течение продолжительного времени от них не поступало никаких известий, и все громче звучали предположения, что этих храбрецов, как и всех других до них, погубила Большая пустыня.
– Они пропали, как считаешь? – спросил Рид. Фрэнк вырос на легендах об аборигенах, обитавших в этих устрашающе суровых неведомых краях. Это были невероятные рассказы о песенных линях и заповедных Местах Мечтаний, где волшебство и чудеса происходили сплошь и рядом. А в легендах говорилось о духах и предках, боровшихся с мифическими созданиями, такими как ночное чудище Яуи и Змея-Радуга. Для белого человека такие истории казались просто невероятными. И все же Фрэнк всегда исходил из того, что эти поверия возникли не на пустом месте. Если аборигенам удавалось выжить в том диком краю, то такая возможность не исключалась и для белых.
– Они еще дадут о себе знать, Джон, – заверил приятеля Фрэнк. – Можешь не волноваться.
Рид отхлебнул из кружки пиво и поинтересовался:
– А как тебе новая официантка?
Фрэнк заметил ее с порога, как только вошел в паб Финнегана. Он находился на краю Камерон в том месте, где главная улица соединялась с проселочной дорогой, называвшейся «Большая дорога Камерона». Подъехавшего Фрэнка поразило обилие привязанных во дворе лошадей и двуколок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179