Элизанда протянула руку, как бы намереваясь смахнуть с плеч Блеза воображаемую пыль: «Сколько же этот добрый человек тут молится?»
Лёгкий толчок локтем, взгляд искоса, накативший смех; Джулианна схватила подругу за плечо и сжала, делая вид, что просто пытается вернуть Элизанду к молитве. Но, судя по сияющей улыбке Элизанды, это ей не удалось; тогда Джулианна сдалась и закусила запястье. На коже остались белые следы зубов, но смешок всё-таки удалось подавить. Ей захотелось проделать то же самое с рукой Элизанды, однако продувная девчонка уже стояла с самым серьёзным видом на коленях у балюстрады, всем своим видом говоря: «Ты этого хотела?» — и Джулианне ничего не оставалось, кроме как присоединиться к ней.
Когда молитва была окончена, Блез встал вместе с девушками и сделал шаг в сторону, пропуская их вперёд. Поглядев, как он мнёт в руках шапку, подумав о том, сколько братьев и рыцарей молилось сегодня в зале с обнажёнными головами, Джулианна попыталась догадаться, что же вышло из великого начинания магистра Фалька — о нём ничего не было слышно с той самой скандальной выходки во время проповеди.
Что ж, как правило, скандальные выходки очень часто оказывают подобное влияние, в особенности на молодых и упрямых мужчин. Надрыв души, надсадный крик, вспыхнувший в ночи огонь — а затем серый свет утра, унылый ежедневный труд и оставшиеся от костра угли. Проповедь помнится недолго. Даже самые знаменитые речи, которые привели к призыву взять оружие и пойти на Святую Землю, даже они были всего лишь ключом, открывавшим души людей. По крайней мере так говорил отец Джулианны. Он добавлял, что для многих безземельных младших сыновей, терзаемых скукой и честолюбием, призыв церкви стал причиной отправиться воевать не только ради славы Господней. Нет, не ради красивых слов они шли и бились в жару и мороз, среди голода, болезней и несчастий.
Впрочем, энтузиазм вскоре угасал, сменяясь хладнокровными раздумьями и вынашиванием хитроумных планов, либо же забывался в повседневной рутине — то на рубежах возникнут шарайцы, то надо объезжать границы, а то и сопровождать дочь королевской тени к жениху. Такой организации, как Орден искупителей, нужен был враг; возможно, указывая на него, Фальк хотел ещё крепче спаять братьев, дать им цель — а с таким старым врагом, как Свёрнутая провинция, новые были не нужны. Впрочем, Сурайон продержался бы ещё поколение, вернись в Святую Землю шарайцы…
— Не удалось нам отдохнуть столько, сколько мы собирались, сержант, — заметила Джулианна. — Надеюсь, ваши люди не слишком разочарованы?
Конечно, в крепости нельзя было развлечься, однако она казалась уютнее пыльных дорог. Насколько понимала Джулианна, солдат это только радовало.
— Мои люди не отдыхали, мадемуазель, — ответил Блез с ноткой злости в голосе, словно Джулианна вторглась в его вотчину, да ещё и оскорбила вояку. — С самого нашего прибытия я каждый день проводил с ними учения.
— Ах да, разумеется, — отозвалась Джулианна, решив, что если Блез ждёт извинений, пусть ищет их в её тоне; слов он не дождётся. Всё же если Джулианна думала, что знает солдат, то должна была помнить, что у них есть сержанты. Стоявший перед ней представитель этой касты был явно разочарован, он охотно внял бы призыву магистра Фалька и отправился в Свёрнутую провинцию сражаться с еретиками; кроме того, его обижала — если, конечно, Джулианна знала сержантов вообще и Блеза в частности, — так вот, его обижала невозможность подраться с шарайцами.
— Что ж, по крайней мере мы увидим Элесси раньше, чем ожидали. Мы должны быть рады этому, — коварно, добавила Джулианна, чтобы отвести Блезу глаза.
— Да, мадемуазель. Вам помочь собрать вещи?
— Нет, благодарю. Мы с Элизандой вполне управимся. — С самого начала путешествия Блез был шокирован, обнаружив, что дочь тени не взяла с собой служанку. По дороге им встречались женщины, охотно стиравшие бельё Джулианны за несколько мелких монет, но всё же чувство приличия Блеза было оскорблено. Как казалось Джулианне, он всё время боялся, что девушка может потребовать от его солдат какой-нибудь неподобающей мужчинам услуги, и Джулианне стоило больших трудов не поддаться искушению посмотреть на его потрясённую физиономию. — Когда фургон будет готов, братья наверняка снесут сундуки вниз.
По правде говоря, один из сундуков Джулианны был чуть легче, чем прежде. Платья, в которых они с Элизандой работали в лазарете, были отданы в стирку деревенским женщинам и до сих пор не вернулись. Впрочем, потеря была невелика: платья были перепачканы и испятнаны, а для того чтобы смыть кровь, не оставив ни малейшего пятнышка, требовалась куда более умелая прачка. Платьев у Джулианны хватало — так пусть деревенские девушки оставят их себе, может, найдут случай покрасоваться в чужеземных нарядах, а нет, так продадут на ближайшей ярмарке.
В последний раз Джулианна с Элизандой вернулись в свою комнату. Там их ждал обычный лёгкий обед. Поев, они отдохнули — то есть Джулианна отдохнула, точнее, полежала на постели, притворяясь, что отдыхает. Элизанда же молча и недвижно стояла у окна — наверное, думает о своей неудаче, решила её подруга, хотя что именно не удалось — ей до сих пор было неизвестно. Сама она была занята размышлениями о том, что ждало их впереди. Пустыня, шарайцы, отец — все это и без того было достаточно угрожающе, а тут ещё и полная неизвестность, заслоняющая и путешествие, и его цель. Джинн сказал, что её отец в опасности и что она может спасти его. «Хотя, возможно, было бы лучше, если бы ты не стала делать этого», — добавил он, однако это предупреждение только подтолкнуло её навстречу неизвестному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164