— Конечно, я знаю. Мы все время в центре. И мы были в этом центре в тот раз, когда вместе спали.
Уилл встревожился по-новому, внезапно ощутив, что этот разговор может быть не совсем личным.
— Послушайте, мне нужно идти. Есть срочные дела, и я еще должен немного поспать.
— Уилл, слушайте, — сказала она чрезвычайно серьезно, — если Лэрри завтра осудят, все выйдет из-под моего контроля.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Что я не больше вашего хочу, чтобы все выплыло, — проговорила она с интонацией искренности. — Я заинтересована в том, чтобы все осталось между вами и мною. Вы поняли?
Он не знал, что ответить, и так, вероятно, сказал ей лишнее.
— Спокойной ночи, Чарлена, — пожелал он ей и положил телефонную трубку на рычаги. Но тотчас раздался новый звонок.
— Хэлло? — раздраженно произнес он.
— Это Кейт, — сказала она. — В чем дело?
— Виноват. Что случилось?
— Я ввожу тебя в курс дела. Мой босс не смог повидаться с директором; их встреча не состоялась. Мы с тобой, стало быть, не можем встречаться публично, пока они не поговорят. Думаю, ты сумеешь понять.
— Конечно, я понимаю, — сказал он, стараясь не раскисать.
— Твой голос звучит ужасно, — жалобно сказала она. — Ты нездоров?
Как бы ни было, она сейчас ничем не может помочь ему.
— У меня был какой-то ужасный день, вот и все, — ответил Уилл. — По-настоящему плохой день.
Глава 20
Прежде чем Уилл выбрался из своей машины на автостоянке у здания суда, какой-то незнакомец открыл дверцу и скользнул на переднее сиденье с ним рядом.
— Извините за вторжение, советник, — мягко сказал он, — но я должен срочно переговорить с вами. О вашем деле.
Это был явно не репортер, Уиллу он не понравился.
— Извините и вы меня, сэр, но я не обсуждаю свои дела с посторонними лицами.
Он начал было вылезать, но человек придержал его за плечо.
— Пожалуйста, погодите, — сказал человек. — Я не считаю себя посторонним, поскольку выплатил вам гонорар.
— О? Какой еще гонорар? — осторожно спросил Уилл.
— Двадцать пять тысяч долларов наличными, оставленные в вашем офисе в декабре прошлого года.
— Понимаю, — сказал Уилл. — Как же вас зовут?
— Для меня и для вас будет лучше, если я останусь анонимом, — сказал человек.
— Возможно, я смог бы вас понять, если бы знал, кто вы и к чему вам все это.
— Достаточно того, что я весьма заинтересован в благополучии Лэрри Муди. Уилл терял терпение.
— Что ж, это объединяет нас. Вы только это хотели мне сказать? Мне пора быть в суде.
— После вчерашних событий я опасаюсь, что энтузиазм, с каким вы доказывали невиновность Лэрри, может ослабеть, а то и вовсе испариться.
— Степень моего энтузиазма — моя проблема, а не ваша, и...
— И я хотел бы, чтобы вы поняли, что, если Лэрри Муди будет осужден за это преступление, последствия для вас, действительно, могут быть очень серьезными.
— Теперь, приятель, послушайте-ка меня, — сказал Уилл с возрастающим гневом. — Лэрри Муди будет обеспечена лучшая защита, на которую я только способен в данных обстоятельствах. Он оказался в таком положении, потому что врал мне с самого начала. Вы только что фактически угрожали мне, так? Еще раз услышу что-нибудь в этом роде, и вам придется свести знакомство с судьей, который не терпит тех, кто лезет в его дела. И он будет рад отправить вас в камеру тюрьмы Мериуезерского округа. Ясно ли вы меня поняли? С этим судьей шутки плохи.
Незнакомец, казалось, старался не выйти из себя.
— Я понимаю вас, мистер Ли, — сказал он. — Надеюсь, и вы поймете меня.
Он выскользнул из машины и с силой захлопнул дверцу.
Кора Мае Уилсон была удивительно похожа на Сару Коул. Не столько ее лицо, сколько фигура, кожа цвета кофе с молоком, короткая стрижка. Сидела она прямо, сложив руки на коленях и отвечала на вопросы Элтона Хантера с полным спокойствием.
— Где вы работаете, мисс Уилсон?
— У меня лицензия практикующей медсестры, — сказала она. — Работаю в Гэллауэйском госпитале, в Ла-Грейндже.
— Вы учились в средней школе в Ла-Грейндже одновременно с Лэрри Муди?
— Училась.
— Была ли у вас какая-либо внезапная встреча с Лэрри Муди?
— Да.
— Расскажите о ней суду, пожалуйста. Она распрямила руки и глубоко вздохнула. — Это было во время моего первого года в этой школе, — сказала она. — Я в пятницу вечером в ноябре была на игре в футбол и пошла со стадиона домой. Мы жили в нескольких кварталах от школы. Мне пришлось идти через площадку для пикников и автостоянку рядом с раздевалками. Футболисты, переодевшись, уже расходились. Меня ослепил свет фар, подъехала какая-то машина. Я закрылась руками. Машина остановилась, фары погасли. Я думала, это кто-то знакомый, но ничего не увидела после яркого света. Тут он ударил меня, ни слова не говоря. Я упала. Он схватил меня за волосы, приподнял и начал бормотать, вроде как успокаивая: «Привет, беби, посмотри-ка на меня, я тебе доставлю удовольствие». И тащил к машине. Я пыталась кричать, но он зажал мне рот, подтянул меня к машине, открыл заднюю дверцу. Он рвал на мне одежду, но я сопротивлялась. Он еще пару раз ударил и сказал, что, если я не заткнусь, он убьет. И продолжал срывать одежду: порвал блузку, стащил с меня белье, повалил и изнасиловал.
— У вас была возможность разглядеть его лицо?
— Да, проезжали машины с игроками и их приятельницами, они нам свистели и кричали — полагаю, думали, что какая-то парочка припарковалась на площадке для пикников и сближается, ну, вы знаете...
— Парень был вам знаком?
— Да, я его видела в школе. Он играл в футбол, все его знали.
— Помните его имя?
— Да, — сказала она. — Лэрри Муди.
— А что же было потом?
— Кончив, он свалился рядом, и я попыталась убежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103