— О Боже правый! — воскликнула Виктория, чуть не плача от смеха. — Можешь себе представить, что сталось бы с моим отцом при этом известии? Почтенный священник из Белфилда! Я уверена, он бы не вынес позора и скончался на месте.— Или обвенчал нас заново, по протестантскому обряду, — подхватил Роберт. — А Элеонора затребовала бы с меня плату за повторную церемонию.Взгляд Виктории потеплел.— О Элли… Я так скучаю по ней.— Вы ни разу не виделась с ней за все это время? — Роберт откинулся на спинку стула, пока хозяин гостиницы, водружал на стол блюдо с устрицами.Виктория покачала головой.— Ни разу, с тех пор как… ну, ты знаешь. Но мы ведем с ней переписку. Элли ничуть не изменилась. Кстати, она сообщила мне, что разговаривала с тобой.— Да, это был серьезный разговор. Тем не менее мне показалось, что она все такая же неугомонная, как и прежде.— О да, это правда. А знаешь, как она распорядилась деньгами, которые выудила у тебя в уплату за наши прогулки?— — Нет. Как?— Сначала она положила их на счет под большие проценты. Затем, решив увеличить оборот, принялась изучать финансовые страницы «Таймс» и в конце концов вложила свой капитал в акции.Роберт расхохотался. Он положил несколько устриц на тарелку Виктории и заметил:— Твоя сестра не перестает меня удивлять. Я всегда думал, что женщинам не дозволяется играть на бирже.Виктория пожала плечами.— Она заявила своему поверенному, что действует от имени отца. По-моему, она сказала, что папа живет отшельником и не выходит из дому.Роберт так смеялся, что вынужден был положить обратно на тарелку устрицу, которую собирался отправить в рот.— Твой отец голову бы ей снес, если бы узнал, что она сочиняет про него подобные небылицы.— Элли умеет хранить секреты — в этом ей нет равных.По лицу Роберта промелькнула ностальгическая улыбка.— Я знаю. Мне следует посоветоваться с ней по некоторым финансовым вопросам.Виктория чуть не подавилась устрицей.— Ты правда это сделаешь?— Сделаю что?— Попросишь у нее совета.— А почему бы и нет? Я не знаю никого, кто бы так ловко умел управляться с деньгами, как твоя сестра. Будь она мужчиной, давно бы стала главным управляющим Английского банка. — Роберт снова взял устрицу с тарелки. — Когда мы поженимся… Нет, нет, нет, не трудись напоминать мне, что ты не приняла мое предложение — я и сам это знаю. Просто я хотел сказать, что ты можешь пригласить ее пожить у нас.— И ты позволил бы мне пригласить ее?— Виктория, ну не людоед же я в конце-то концов! Не понимаю, почему ты решила, что я буду держать тебя в ежовых рукавицах, если ты станешь моей женой. Я был бы рад делить с тобой обязанности и ответственность, которые налагает на меня графский титул. Это такая рутина, можешь мне поверить.Виктория задумчиво смотрела на него. Она только сейчас осознала, что привилегии, которыми обладал Роберт, могут быть к тому же еще и обузой. Хотя его титул оставался всего лишь титулом, пока жив его отец, у него все равно было полно забот, касающихся земельных владений и арендаторов.Роберт кивком головы указал ей на тарелку. — Почему ты не ешь? Тебе не нравятся устрицы? — Он хитро ухмыльнулся. — А может быть, ты боишься, что мой научный эксперимент окажется удачным?Виктория очнулась от задумчивости.— Я никогда раньше не ела устриц. Понятия не имею, как с ними обращаться.— Не знал, что у тебя такие пробелы в светском образовании. Позволь, я покажу тебе, как это делается. — Роберт взял устрицу с блюда, спрыснул ее лимонным соком, полил соусом и протянул Виктории.Виктория с сомнением разглядывала раковину с моллюском.— А теперь что мне делать?— Выпить его.— Выпить? Не жуя?Он улыбнулся.— Ну, можешь и пожевать немного. Но прежде устричный тост.Виктория удивленно оглядела стол.— По-моему, бокалы нам не подали.— Нет, нет, другой тост. Устричный. За счастье.— Устричный? — Она подозрительно прищурилась. — Что-то не слышала про такой обычай.— Тогда мы сами его введем. — Роберт приподнял раковину и кивнул Виктории. — Делай, как я.Виктория последовала его примеру и тоже подняла свою раковину.— Я чувствую себя ужасно глупо.— Не смущайся. Иногда ведь можно немного и подурачиться.Она криво улыбнулась. Подурачиться! Это что-то новенькое.— Ну хорошо. А какой будет тост?— За нас, конечно.— Роберт…— Ох, вечно ты норовишь все испортить. Ладно, ладно, за счастье!Виктория чокнулась с ним раковинкой.— За счастье. — Она подождала, пока Роберт управился со своей устрицей и, пробормотав: «Ах, живем только раз!» — зажмурилась и проглотила моллюска.Роберт с любопытством наблюдал за ее реакцией.— Ну и как тебе? Нравится?— Боже мой, — захлебываясь, пролепетала она, — это самый необычный гастрономический опыт в моей жизни.— Не пойму, как расценить твой ответ, — заметил на это Роберт.— Я и сама не пойму, — сказала она, и вид у нее был несколько растерянный. — Никак не могу решить, то ли это самое изысканное блюдо из тех, что мне доводилось пробовать, то ли самое отвратительное.Он рассмеялся.— Может, попробуешь еще?— А бифштекс здесь не подают? Роберт отрицательно покачал головой.— Что ж, тогда придется есть устрицы, чтобы не умереть с голоду, — вздохнула она.Роберт приготовил ей еще одну устрицу.— Твое желание для меня закон.Она бросила на него недоверчивый взгляд.— Знаешь, я решила оказать тебе любезность и не комментировать твое последнее замечание.— По-моему, ты сделала как раз наоборот.Виктория проглотила устрицу, вытерла губы салфеткой и весело улыбнулась.— Да, верно.Роберт некоторое время молча ее разглядывал, потом заявил:— Мне кажется, он удался.— Кто удался?— Мой устричный эксперимент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90