— Остановимся там на ночь. Сегодня мы проделали большой путь, и нет нужды тащиться из последних сил к Рэмсгейту.— Вот и ладно. — Макдугал помолчал, потом сказал, обращаясь к Виктории:— Может, вам будет удобнее на скамейке, мисс Линдон?Виктория ответила ему язвительной улыбкой.— О нет, что вы, мистер Макдугал, мне вполне удобно и на полу. Мне нравится чувствовать под собой каждую кочку и выбоину этой треклятой дороги.— Просто ей нравится строить из себя мученицу, — буркнул Роберт себе под нос.— Я все слышала!Роберт пропустил мимо ушей ее негодующий возглас, дал кое-какие указания Макдугалу, и кучер тут же исчез из виду. Затем Роберт поднялся в карету и захлопнул дверцу, по-прежнему не обращая никакого Внимания на Викторию, которая, надувшись, упорно продолжала сидеть на полу. В конце концов она первая нарушила молчание и спросила:— А что нас ждет в Рэмсгейте?— У меня там небольшой домик на побережье. Надеюсь, там нам удастся насладиться уединением.Она презрительно фыркнула.— Уединением? С тобой? Меня пугает сама мысль об этом.— Виктория, ты начинаешь действовать мне на нервы.— Вас не похитили, милорд, с чего бы вам нервничать?Он насмешливо изогнул бровь.— Знаешь, Виктория, мне начинает казаться, что ты получаешь удовольствие, пререкаясь со мной.— По-моему, у тебя больное воображение, — буркнула она.— Я не шучу, — продолжал он, задумчиво потирая подбородок. — Должно быть, это и в самом деле приятно — излить на кого-нибудь свою злость.— Я имею полное право злиться на тебя, — проворчала она.— Ну конечно, ты так думаешь.Она придвинулась к нему с угрожающим видом — по крайней мере ей хотелось, чтобы это выглядело именно так.— Я думаю только о том, что если бы у меня был пистолет, я бы тебя пристрелила.— А я-то считал, что тебе больше по вкусу вилы.— Мне по вкусу все, что может нанести тебе телесные повреждения.— Не сомневаюсь в этом, — усмехнулся Роберт.— Тебе наплевать, что я тебя ненавижу, да? Он шумно вздохнул.— Позволь мне кое-что объяснить тебе, Виктория. Для меня главное — твоя безопасность. И если похитив тебя из этой дыры, которую ты упорно продолжаешь именовать своим домом, я буду вынужден несколько дней терпеть твою ненависть, что ж, так тому и быть,— Несколько дней? Ха! Не больше одной ночи. Роберт ничего на это не сказал.Сидя на полу кареты, Виктория тщетно пыталась собраться с мыслями. Слезы отчаяния навертывались на глаза, и она задышала часто и быстро, боясь расплакаться. Этого он от нее не дождется!— Ты добился только одного… — выдавила она, не в силах удержаться от смеха — так смеется тот, кто вполне осознал свое поражение, — Только одного…Он повернулся к ней и спросил:— Может, ты все-таки встанешь с пола?Она покачала головой.— Я хотела всего лишь самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Неужели я просила о многом?— Виктория…— И ты добился только одного — ты отнял у меня все, — перебила она его, переходя на крик. — Все!— — Я сделал это для твоего же бла…— А ты имеешь представление, что чувствует человек, когда его лишают возможности самостоятельно принимать решения?— Зато мне известно, что чувствует человек, когда им пытаются манипулировать, — негромко сказал он.— Это разные вещи, — сказала она и отвернулась, чтобы он не видел, как она плачет.Повисла пауза, в течение которой Роберт подыскивал подходящие слова.— Семь лет назад я продумал свою жизнь до самых мелочей. Я был молод и влюблен. Безумно, отчаянно влюблен. Все, чего я хотел, — это жениться на тебе и сделать тебя счастливой. У нас, наверное, сейчас уже были бы дети, — печально добавил он. — Я всегда мечтал, чтобы они были похожи на тебя.— Зачем ты это говоришь?Роберт вздохнул.— Потому что я понимаю, что значит, когда твои мечты разбиваются в прах. Мы были молоды и наивны — если бы у нас было хоть чуточку опыта, мы бы догадались, что наши отцы сделали все, чтобы нас разлучить. Но это не наша вина.— Ну как ты не поймешь? То, что случилось семь лет назад, для меня теперь не имеет никакого значения.— А я думаю, что имеет.Она скрестила руки на груди и прислонилась к стенке кареты.— Я больше не желаю говорить на эту тему.— Не хочешь — как хочешь. — Роберт взял газету и углубился в чтение.Виктория продолжала сидеть на полу, изо всех сил стараясь не разрыдаться.Через двадцать минут карета остановилась перед маленькой гостиницей в Фэвершеме, по дороге на Кентербери. Виктория ждала в карете, пока Роберт ходил устраиваться на ночлег.Через несколько минут он возвратился.— Все в порядке.— Надеюсь, ты заказал для меня отдельную комнату, — холодно заметила она.— Ну конечно, о чем речь.Виктория отклонила — надо признать, не без некоторого усилия — его помощь и сама выпрыгнула из кареты. Чувствуя его руку на своей талии и страшно злясь при этом, она прошествовала в дом. Когда они проходили через холл, хозяин гостиницы сказал им вслед:— Надеюсь, вам и вашей супруге понравится у нас, милорд.Виктория дождалась, пока они не завернут за угол и прошипела:— По-моему, ты сказал, что у нас будут разные комнаты.— Ну да. Но у меня не было выбора — я должен был сказать, что ты моя жена, ибо никто бы не поверил, что ты моя сестра. — Он ласково коснулся ее черного локона. — И я не хотел, чтобы кто-нибудь подумал, что ты моя любовница.— Но…— Скорее всего хозяин решил, что мы с тобой супруги, которые не выносят общества друг друга.— По крайней мере хотя бы часть этого утверждения — правда, — буркнула она.Он повернулся к ней с сияющей улыбкой.— Что до меня, то я всегда обожал твое общество.Виктория остановилась как вкопанная и молча уставилась на него. Роберт сиял, будто она призналась ему в любви, а не изводила насмешками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90