Я был нормальным человеком, любил тишину, трезвость и продвижение к поставленной цели, а потому ни в какие загулы и пьянки не пускался, много и упорно учился, стремился выработать свой собственный журналистский стиль, взял даже на один год академический отпуск, чтобы, уехав к родственникам в глубину Тверской области, поработать там какое-то время в районной газете «Старицкий вестник». Это была очень хорошая практика — я писал по три материала в номер и ещё обрабатывал многочисленные поздравления сельчан с праздниками и днями рождений, загоняя названия бывших колхозов совхозов, а также имена шоферов и скотниц в рифмованные четверостишия, которые я неожиданно для себя насобачился мастачить чуть ли не за считанные минуты. Как ни удивительно, но эти поэтические поздравлялки пользовались большим спросом у наших читателей, газета даже установила специальные повышенные тарифы на их изготовление и публикацию, причем это ничьего пыла не умерило, и мы забивали моими четверостишиями чуть ли не всю последнюю полосу.
Выглядели эти мои «мини-шедеврики» примерно таким образом:

Водителю ОАО «Красное Знамя»
Алексею Ивановичу БИРЮКОВУ —
в день 60-летия
Кто не шофер — тот не мужчина,
об этом знают все в селе.
Пусть мчит судьбы твоей машина
еще лет сорок по земле!

Председателю Райпотребкооперации
Антону Петровичу ЖОГОЛЕВУ
и главному бухгалтеру
Анне Павловне ЖОГОЛЕВОЙ
в день серебряной свадьбы
Ваш союз нам всем наука:
без любви на свете — скука.
Пусть ведет вас путь простой
прямо к свадьбе золотой!
Через два месяца после того, как я написал первое рифмованное поздравление, меня уже чуть не тошнило от этой деятельности, но зато тираж районки за это время подскочил сразу едва ли вдвое.
Год спустя я возвратился на дневное отделение, а вскорости (и сам толком не успев заметить — когда?) завершил свое обучение и, сдав государственные экзамены, получил диплом журналиста. Нужно было определяться с дальнейшей судьбой, и я вспомнил о тех своих уже почти забывшихся «австралийских» публикациях в «Молодежной правде».
— Чем черт не шутит? — решил я про себя и, отобрав ещё с десяток своих лучших статей в «Старицком вестнике», отправился на прием к Гусакову.
К моему удивлению, он ещё помнил мой дебют в их газете и, узнав, что я только что закончил факультет журналистики, сам предложил мне поработать у них корреспондентом отдела происшествий. Я был буквально ошарашен. Оказывается, главнейшие события жизни совершаются вот так просто?
Выйдя на улицу, я с ничего не видящим взором поплыл по московским улицам и вернулся в реальность только тогда, когда чуть было не попал под машину на Пушкинской площади. Оглядевшись, я с удивлением увидел, что иду совсем не туда, куда мне надо, и взял себя в руки.
Оформив за пару дней все необходимые документы, я сдал в канцелярию фотокарточки, получил новенькие малиновые корочки с вытесненным золотыми буквами словом «ПРЕССА» и в ближайшую пятницу — а это как раз было 11 августа 2000 года — уже вышел на работу.
Понятно, что в первый день меня ни на какие выездные задания не посылали и фактически ничего от меня не требовали. Я целый день знакомился с работой отделов, сидел на редакционных «летучках» да перелистывал подшивки газеты за прошлые месяцы. «Напитывался духом газеты», как сказал про это сам Гусаков.
В одном из номеров мне попался не читанный мною ранее любопытный материал о протоиерее Николае (Гурьянове), настолько известном в православном мире своим даром прозорливости, что к нему приезжает исповедоваться даже сам патриарх Алексий II, не говоря уже о паломниках со всех концов России. За свои девяносто один год жизни батюшка пережил и заключение в сталинских лагерях, и гибель на фронтах Великой Отечественной войны троих родных братьев, и смерть своей матери. Последние сорок лет он живет на небольшом острове Залит, где до самого своего выхода на пенсию служил настоятелем храма святителя Николая Псковской епархии.
И вот в гости к провидцу приехала очередная группа православных верующих, среди которых был и полковник запаса Владимир Ткаченко, бывший инженер-ракетчик, доктор технических и кандидат физико-математических наук, два десятка лет проработавший в «почтовом ящике», разрабатывавшем суперракеты стратегического назначения. Десять лет назад он был ярым атеистом, делал научные доклады о вреде религии, но вскоре узнал, что у него запущенный рак с обширными метастазами и скоро он умрет. «Ноги сами принесли меня в храм Всех Святых на Славянской площади. Вошел, встал перед какой-то иконой. И стал молиться. Ни одной молитвы, конечно, не знал — просто просил: „Господи, прости и помоги!“ Прихожу домой, а тут мне звонит один из друзей — он работает в Академии медицинских наук. Говорит: „Я узнал координаты врача, которая травами лечит рак“. И я как-то сразу совместил свой поход в церковь и эту информацию. У меня ни малейшего сомнения не было, что молитва моя услышана. И потом с такой же верой поехал к этой травнице. Когда через полгода пришел на прием к „приговорившим“ меня докторам, они обалдели: „Этого не может быть!“ Стали расспрашивать: „У кого я лечился, что за методика?“ А я им: „Бог вылечил“. Интересно то, что они даже спорить со мной не стали…»
С той самой поры бывший атеист и ракетчик стал верующим человеком.
Поэтому, когда группа крупных ученых из Минатома — докторов наук, академиков и член-корреспондентов РАН — решила создать Межрегиональный научно-технический союз и выбрала его своим президентом, он захотел сначала получить на такое большое дело благословение старцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91