А то они ребята резвые. Зальют шары, как в прошлый раз, и пропустят рейс.
- В Германию сегодня позвонить нельзя.
- Мне надо.
- Но в связи с установкой новых АТС произошло какое-то замыкание на международной линии. Факс, естественно, тоже не проходит.
- Печально. Немцы никогда не понимали наших проблем. И сейчас не поймут, почему я не высылаю им, как обещал, проект договора.
- Ну, что поделаешь. Поноют немножко и заткнутся. Мы - выгодные партнеры. В час дня у вас обед с тестем. Олеся звонила, напоминала.
- А я где был, когда звонила жена?
- Вы говорили по второй линии с Федосовым.
- Ясно.
- После обеда - телевизионная съемка. Зачем вам, Игорь Палыч, вся эта суета с выборами - не пойму. Вас и без мэрского звания в городе любят, ценят, уважают.
- Без комментариев.
- Телевизионная съемка. То есть после обеда вы на работе больше не появитесь. К сожалению. Хайбуллину поэтому назначила на завтра на десять утра. Раньше десяти он вял и маловразумителен.
- Он и после десяти что-то перестал мне нравиться.
- И о "круглом столе" на телевидении вы не забыли? Я тут подготовила для вас выборку - цифры, факты, как вы просили.
- Спасибо, я помню.
- Звонил Суздальцев, у него забастовала бригада отделочников. Оказывается, второй день демонстративно сидят, ничего не делают.
- Почему сообщил только сегодня?
- Надеялся повлиять на них. Сдача дома на Комсомольском проспекте под угрозой срыва. Осталось всего две недели.
- Здрасьте, приехали! Я вроде бы всем вовремя плачу зарплату.
- Да. Но они не могут, по их словам, больше переносить пиночетские замашки Суздальцева. Требуют его линчевать. А для себя - нежности и литературных выражений. Думаю, вы сами поговорите с ними завтра, потому что в бригаде одни женщины.
- Хорошо. Я с ними поговорю. Поговорить?
- Конечно, Игорь Палыч. На Суздальцева надо реагировать адекватно. Он, я думаю, и в пеленках матерился. Просто иначе не умеет разговаривать. А мужик в целом неплохой. Хороший.
- Вот вы, Элла Михайловна, езжайте и все это дамам-отделочницам объясните.
- Как оратор вы для них безмерно привлекательней меня.
- Да? А если им понравится такое неформальное общение? А если дамы с других объектов тоже захотят видеть меня в роли утешителя? Что тогда? Буду с утра до вечера мотаться по стройкам и лить сопли на мешки с алебастром? Нет уж. Я плачу этим нежным девицам-красавицам хорошую зарплату. И премии. И вовремя плачу, ни разу не задержал. А если они этого не ценят - могу уволить. Если сегодня же работы не возобновятся - увольняю всех до одной. А на Комсомольский перекину бригаду с Каслинской, и они быстро все доделают.
- Может, хотя бы вразумите Суздальцева?
- Суздальцев - специалист, каких поискать. А когда не матерится, у него и производительность снижается. Не хотят трудиться - скатертью дорога. Тоже мне пюре "Неженка". Надеюсь, вы точно передадите женщинам мои пожелания и сегодня вечером обрадуете меня сообщением, что вторую половину дня они самоотверженно трудились, невзирая на словесные выкрутасы Суздальцева.
- Хорошо. Только знайте, я с вами в этом вопросе не согласна.
- Буду знать.
- На сегодня все, Игорь Палыч. Факсы в Москву, Саратов и Южный Валомей отправила.
- Спасибо, Элла Михайловна. Я поехал домой. А вы, надеюсь, еще немного тут повоюете. До завтра!
- Всего хорошего.
Шведов еще раз бросил взгляд на свою замысловатую железнодорожную карту и встал из-за стола.
Олеся Шведова и Таня Птичкина дружили с первого класса школы. И все это время бушующее море материального неравенства пыталось утопить их в своей пучине.
Папа Олеси Шведовой (тогда еще Сувориной) был вторым секретарем обкома партии. Папа Тани Птичкиной (тогда тоже Птичкиной, потому что, выходя замуж, она решила сохранить свою милую фамилию) - инженером. Для Олеси получить на завтрак бутерброд с черной икрой было банальностью. Таня до семнадцати лет считала деликатесом шпроты - прежде чем они появились в повсеместной продаже. После восьмого класса Олесю перевели в другую, необычную для начала голодного девяносто первого года школу - с полированными партами, двумя иностранными языками, коврами и импортной видеотехникой. Олеся потащила за собой Таню, и для Таниной семьи это едва не обернулось финансовым крахом: целых два года инженер Птичкин выбивался из сил, оплачивая негласные взносы на охранy, паркет, сувениры, поездки. Жутким материальным потрясением стал выпускной бал - кроме чудовищной суммы, пожертвованной на дискотеку и праздничный обед, требовалось какое-то совершенно необыкновенное платье для юной выпускницы. Заказывали в ателье, потратив уйму семейных нервов на розыск и приобретение нужной ткани, фурнитуры, ниток с люрексом. За три дня до выпускного бала платье все еще не было готово. А Олесе ее фантастический бальный наряд доставили прямиком из Рима.
В восемнадцать лет Олеся встретилась на швейцарском горнолыжном курорте с земляком Игорем Шведовым и плавно перекочевала из заботливых папиных рук под покровительство мужа, строительного магната. Таня полюбила Алексея, охранника автомобильной фирмы, с небольшой и не совсем стабильной зарплатой. Олеся жила в двухуровневой пятикомнатной квартире с кухней в двадцать один метр. Таня - в однокомнатной "хрущевке". Они вместе закончили художественно-графическое отделение Магнитогорского пединститута, и сразу после окончания Таня устроилась на работу в картинную галерею. Олеся после получения диплома стажировалась в Лондоне, в Королевской академии искусств, и никуда не устроилась. Танин оклад составлял триста пятьдесят рублей. Олеся могла истратить четыреста на понравившегося ей игрушечного слона в магазине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19