- Ну, как тебе сказать. Заставить, конечно, можно.
- Не рвется, да?
- Да. В принципе все делает Никитишна. Но Игорь, конечно... Сейчас уже ничего, на руки берет, укачивает. А то после роддома все морщился.
- Морщился?
- Да. Когда Валерка был такой страшненький, красненький, Игорь от него отворачивался. Будто не ребенка на руках держал, а какую-то бяку. Знаешь, а мне Дима только что звонил, - вспомнила Олеся.
- Каков наглец! А если бы трубку взяла не ты, а Игорь?
- Спросил бы, дома ли я. Он уже так делал.
- А Игорь что?
- Ничего. Улыбается и пытается меня задушить. Ревнивый!
- Дмитрий не предлагал тебе куда-нибудь сходить?
- Да. Еще раз на свадьбу.
- Представляю твою реакцию. Напоминание о моей свадьбе чрезвычайно тебя заводит, - рассмеялась Таня.
- Да уж, - кивнула Олеся и опять все вспомнила.
...После ЗАГСа молодожены и Олеся с Димой отправились в короткую поездку - фотографироваться на фоне шлимовских достопримечательностей. Был чудесный февральский день, яркий и пронзительный, словно из стихотворения Пастернака - "дороги мокнут, с крыш течет, и солнце греется на льдине". Олесин джип, с двумя кольцами, звенел колокольчиками и мягко урчал на поворотах. Таня была в коротком обтягивающем платье-футляре из белоснежной ткани, без всяких прибамбасов и вычурных украшений. А Олеся собиралась нацепить "скромный" темно-зеленый костюм (Франция), вообразив, как здорово он будет смотреться под распахнутой норковой шубой. Но шубу на свадьбу не пустила Никитишна. "Вырядилась, Господи, - сказала она недовольно, - а как невеста рядом с тобой будет себя чувствовать?" Олеся смутилась, потому что о невесте она совсем не подумала. В результате на всех фотографиях Олеся красовалась в маленьком пальтишке из шерстяной фланели, стильность которого мог оценить только утонченный знаток моды.
Свадьба гуляла в арендованной студенческой столовой, на стенах висели плакаты с шутками-прибаутками, мама невесты заливалась крокодиловыми слезами, словно провожала дочку на строительство египетских пирамид. Дима ненавязчиво обнимал Олесю за талию и подливал, подливал шампанского. Когда Олеся говорила тост и вручала конверт, она, кажется, уронила фужер, все куда-то поплыло, поехало, словно в тумане. Все смеялись и говорили одновременно, смотрели на пьяную вдребадан Олесю очень доброжелательно и вообще были фантастически милы и приветливы. Голоса сливались в однообразный и приятный шум. "Олеська, я никогда тебя такой не видела-а-а", - смеялась Таня, обнимая хохочущую до пьяных слез подругу, и они вдвоем куда-то падали, в темную бездонную яму, раскрывшую сонные объятия. Но Олеся боролась со сном, она не хотела спать, ей было невероятно весело. Она видела внизу восторженные лица знакомых и незнакомых парней и мужчин, когда танцевала на столе испанский танец с кастаньетами. Под кастаньеты она ловко приспособила чайные ложки, удивляясь своей смекалке и находчивости. Вроде бы она заехала ногой в салат оливье? Или ей показалось? Дима, такой красивый и душистый, тоже совершенно пьяный, прижимал ее к широкой груди и не умолкая говорил про любовь. Потом на мгновение она очнулась в каком-то закоулке столовского фойе в крепких Диминых объятиях, сумасшедшая уже не только от шампанского, но и от его поцелуев, с удивлением и смехом обнаружила свою голую грудь и, перевирая слова, пожаловалась Диме: "Ой, мне тут... у меня... расстегнулось" - но тут же провалилась в жаркую тьму... На второй день праздника Олеся не пошла. Ей было стыдно. События прошедшей ночи и ее выходки всплывали в памяти не разом, а постепенно, нанося один удар за другим. "Я танцевала на столе?" - неспешно шептала Олеся и встречала утвердительный кивок подруги. "Ты хотела исполнить стриптиз, но тебя остановили женщины. Ребята останавливать не собирались", - смеялась Татьяна. "Стриптиз?! Но я ничего не помню!" - ужаснулась Олеся, чуть не плача. "Ну что ты так переживаешь? На свадьбе всегда упиваются!" - пыталась успокоить несчастную Олесю подружка. "Но я впервые". Дима явился через день, с надеждой закрепить успех. "Мы страстно целовались", - заявил он, сгорая от любви и требуя продолжения банкета. И получил яростную пощечину, что возбудило его еще больше. Воспоминания о Таниной свадьбе отныне всегда заставляли Олесю покрываться краской стыда...
- Новая? - оторвала Татьяна подругу от неприятных мыслей, дотрагиваясь до крошечной сумочки из блестящей ярко-синей кожи на длинном тонком ремешке.
- Да, позавчера купила в "Желтой хризантеме".
- Представляю цену. "Нина Риччи"! - Сумочка переместилась в Танины руки. - Какая прелесть! К твоим шортам подходит по цвету. Но по стилю лучше, конечно, не к шортам, а к тому синему бархатному платью, да?
- Да, я тоже так думаю. Знаешь, Танчик-барабанчик, подержи, пожалуйста, коляску, - а я быстро сгоняю в кафе. Куплю холодного спрайта. Подожди, деньги забыла, тетеря. - Олеся сунулась под Танин локоть, где все еще висела блестящая сумочка, и достала мятую десятку. - Как раз на двухлитровку. У меня в сумке всегда такой бардак!
Таня поправила на плече сумку и покатила коляску вдоль по аллее. Олеся быстрым шагом направилась в противоположную сторону - к кафе "Чио-Чио-сан", возле которого был припаркован ее джип.
Глава 9
Вадим затаился в тени деревьев, разглядывая объект. Не считая одинокой фигуры с коляской, аллея была совершенно безлюдной - посетителей городского парка в жаркий день влекло водохранилище, его песочный берег был облеплен голыми людьми, жаждущими прохлады "морских" волн.
Надо действовать. Вадим включил мотор, и "ауди" тихо сползла с грунта на асфальтовую дорожку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19