— поднимаясь со своего места, с укоризненно-ухарской усмешкой на губах произнес Роман.
Самым наглым образом взял Анюту за руку и повел ее к выходу. А та как глупая овца побежала за ним… А может, и не глупая. Парень-то хорош. Нет, Анюта не дура. Правильно сделала, что не упустила шанс. Скорей всего последний в жизни. Кто еще позарится на нее?.. Но ведь позарились. Марина в пролете, а у Анюты этой ночью все будет о’кей. А может, дело и не ограничится одной ночью…
Марина завидовала подруге. Она чувствовала себя оскорбленной. И даже опороченной… Ведь она давала себе слово, что больше никаких романов на стороне. А появился этот красавчик, и снова внутри все закипело — не столько от возмущения, сколько от возбуждения. Он заставил ее почувствовать себя нимфоманкой. Невольно заставил… Ну почему он выбрал Анютку?..
Марина всю ночь не находила себе места. С упорством монастырской девы отгоняла от себя непотребные мысли, но раздраконенное воображение с еще большим упорством рисовало ей возбуждающие картинки. Роман сверху, Роман сбоку… Уснула она только под утро. Разбитая и неудовлетворенная.
Проснулась она только к обеду. Горничная подала обед, няня привела к столу Шурика. Квартира у нее большая, денег на содержание прислуги хватает. Все хорошо, еще бы мужчину… Марина снова почувствовала, как ее закружило, понесло. Роман — ночью. Роман — днем. Он зверь, а не мужчина…
— Марина Николаевна, это вас!
Горничная подала ей телефонную трубку.
— Марина, привет! — услышала она разнузданный голос Романа.
И такая жаркая волна поднялась внутри, что уши вспыхнули факелами.
— Это кто там такой наглый? — изобразила она недовольство.
— Да это я, Рома… Ты же не могла меня забыть, да?
— Откуда такая самоуверенность?
У нее и в мыслях не было бросать трубку. Но и в присутствии прислуги точить лясы не хотела. Марина ушла в свою комнату. Пусть обедают без нее.
— Да нет, самоуверенность здесь ни при чем… Мне кажется, что я вчера тебя обидел…
— Может, мы перейдем на «вы»?
— Ну вот, значит, сильно обидел… Может, встретимся?
— Зачем?
— Ну, я должен извиниться… Сам не знаю, что на меня вчера нашло. Какая-то вожжа под хвост попала…
— Это какой хвост ты имеешь в виду?
— Ну, тот, который имею и который… Короче, мне так неловко за вчерашнее. Да и Анюте не понравилось, как я себя вел…
— Так это она попросила тебя позвонить? — разозлилась Марина.
— Да ну что ты!.. Я попросил у нее твой телефон, так она чуть не расплакалась. Боится, что я к тебе переметнусь…
— Можно подумать, ты мне нужен! — из вредности уколола его Марина.
— Да я еще и не хочу к тебе…
Вот и обменялись любезностями.
— А не пошел бы ты!..
— Да я пойду. Тебя увижу и пойду… К Анютке!.. Она такая!
— Какая? — сорвалось у нее.
— У-ух!.. А твой телефон я у нее украл…
— Я так и знала, что с тобой не все в порядке…
— Ну так это ради тебя… Так что, пересечемся?
— Ага, сейчас, разбежалась!
При всей язвительности ее тона эти слова в какой-то степени соответствовали правде. Она хотела Романа. Она очень его хотела…
— Да, ну тогда извини!
Но, похоже, он скрытой правды не расслышал. Поэтому положил трубку.
Марина чувствовала себя полной дурой.
Вечером горничная ушла домой. И няня отпросилась. Марина осталась дома одна, с ребенком. Уложила Шурку спать, а сама… Она не знала, что делать. Пойти куда-нибудь в ночной клуб, подцепить хахаля, переспать с ним и разойтись. И Алтынов ничего не узнает… Да и плевать, если узнает. Она же женщина в конце концов, а не манекен.
В дверь неожиданно позвонили. Марина включила телевизор, перевела его в режим монитора. На лестничной площадке стоял Роман. В одной руке букет цветов — он держал его небрежно, поддерживая плечом, как будто это был банный веник, в другой руке бутылка — то ли коньяк, то ли виски. Стоит, зевает. Раздолбай раздолбаем. Но этим он и брал. Марина без раздумий впустила его в дом.

Глава восемнадцатая
1
Анжела с грохотом швырнула трубку на телефонные рычаги. Нетрудно было догадаться, чем закончился ее разговор с мужем.
— Я так и знала… — расстроенно сказала она. — Так и должно было случиться…
— Что такое?
— Он, видите ли, влюбился…
— Максим?! В кого?!
Вадим не мог поверить своим ушам. В кого мог влюбиться Максим, если у него такая прекрасная жена? Да и в его-то положении крутить романы на стороне… Нет, что-то он не так понял.
— А в свою Милу… Я не говорила тебе, что в Швейцарию он поехал не один. Фонд предоставил ему сопровождающую…
— И он в нее влюбился?
— Я бы сказала, влип… Сказал, что не может без нее жить. Сказал, что остается с ней…
— Разве ж это плохо? — оживился Вадим. — Какие у него теперь могут быть к нам претензии?
— Никаких… Теперь никаких…
— Так что же ты расстраиваешься?
— Не люблю, когда меня бросают…
— Дуракам закон не писан…
— Это ты о ком?
— О Максиме… Я-то знаю, каким нужно быть дураком, чтобы тебя бросить. На своей шкуре испытал…
Он уже третью неделю жил с Анжелой. И с каждым днем и без того тусклый образ Олимпии становился все бледней и бледней. Он совсем не хотел вернуться в прошлое, в котором они были вместе. Она уже не вдохновляла его и на сотую часть того, что было прежде… Анжела же становилась все желанней. Казалось бы, что уже некуда дальше любить, но поток времени лишь сгущал и уплотнял его к ней чувства. Они вместе парили на белоснежных облаках седьмого неба. И так не хотелось спускаться на бренную землю…
— Да, но тебя никто не заставлял жениться на Олимпии… — упрекнула его Анжела.
— Можно подумать, Максима твоего заставляют, — огрызнулся он.
— Нет, не заставляют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99