Остановил подобие строя. Обратился к прапорщику.
— Спортсмены есть?
— Да надо посмотреть. А что?
— Человечка нужно. Некомплект пополнить.
— Так я еще документы не сдал.
— За это не волнуйся… Так есть спортсмены?
— Да какие там спортсмены. Доходяги одни. Одна команда в автобат, другая — в связисты, мать их… Хотя…
Прапорщик выхватил взглядом Вадима, полез в чемодан за документами. Достал личное дело, отдал офицеру.
— Вроде ничего пацан. Только служить не хочет…
— Не хочет — заставим…
Офицер даже не глянул на Вадима. Зато пробежал глазами его личное дело.
— В институте учился, хорошо… Первый юношеский по гимнастике, КМС по лыжам… Так, медкарта… Годен без ограничений…
— Но ему еще здесь медкомиссию пройти надо. А то завернут потом…
— Не завернут… А за некомплект нас в хвост и в гриву. Это ж десантура, они такой вой поднимут… А поезд через два часа… Зуев!
— Чего? — отозвался Вадим.
— Ни «чего», а «я». Выйти из строя!
Он пожал плечами и плетущейся походкой подошел к офицеру. Вместе с ним направился к автобусу.
Десантник с четырьмя звездочками на каждом погоне придирчиво глянул на него. Вопросительно посмотрел на офицера со сборного пункта.
— Этот должен подойти! — бодро выдал тот. — Рост метр восемьдесят, здоров, кандидат в мастера спорта по лыжам и спортивной гимнастике…
— По гимнастике первый разряд, — уточнил Вадим.
— Ничего, мы из тебя мастера сделаем… Служить хочешь?
— Нет.
— Значит, психически здоров, — сделал вывод офицер-десантник.
— Гы-гы! — развеселился солдат за его спиной.
Среднего роста, кряжистый, широкоформатная морда — в форточку не пролезет. Глазки маленькие, выпуклые, как у рака.
— Стыкин! — не оборачиваясь, одернул его командир.
— Это он молодость вспомнил, товарищ капитан… — пояснил второй солдат.
Он сказал это с таким видом, как будто офицер был его лучшим другом. Вроде как и огонь и воду плечом к плечу с ним прошел.
— Оба будете молодость вспоминать, — усмехнулся капитан. — На марш-броске. Ты, Коляда, побежишь первым…
Он явно не разделял точку зрения своего подчиненного. Не были они друзьями. А кто в этом сомневается, того на марш-бросок, да еще в противогазе…
Коляда молча проглотил пилюлю, но посмотрел на Вадима так, как будто мысленно послал ему черную метку. И взгляд Стыкина ничего хорошего не предвещал. А ведь они «деды». Те самые дикие и свирепые злыдни, которыми мамы пугают своих сыновей чуть ли не с детского сада.
— А можно я пойду? — спросил Вадим.
— Куда? — удивленно посмотрел на него капитан.
— Ну, к своим… — махнул он рукой в сторону, где скрылась его команда.
— Теперь мы для тебя свои. Становись в строй!
Вадим и без того понял, что уже не волен распоряжаться собой. А тут еще и приказной тон…
Офицер со сборного пункта от руки вписал его в список убывающей команды, передал все документы капитану. А Стыкин передал ему коробку с сухим пайком. Вернее, многозначительно посмотрел на парня с такой коробкой, а тот сразу понял, что ему нужно делать — без всякого восторга, даже с извиняющейся улыбкой передал ее Вадиму. Над строем будто тяжелым маревом колыхалась мрачная аура. Похоже, все, кто в нем находился, остро осознавали свою бесправную сущность. Целых два года армейской кабалы, только от одной этой мысли хотелось выть…
2
Иван Александрович вошел в дом на правах хозяина. Вадима нет, ушел к родителям и, судя по всему, возвращаться не намерен. Что ж, его дело… Зачем ей Вадим, когда у нее есть такой мужчина, как Алтынов. Человек-легенда, олигарх с несметным состоянием. Он обязательно на ней женится…
— А я тебя ждала, любимый! — умиленно проворковала Олимпия. — Ты, наверное, голоден. Я приготовила замечательный пирог с осетриной. Фирменный рецепт. Пальчики оближешь…
Она и сама готова была пальчики ему облизать, лишь бы он только выполнил свое обещание. До нервных колик ей хотелось стать женой великого Алтынова.
— Спасибо, я сыт…
Увы, но Иван Александрович был не в духе. И причина не в проблемах, которые нет-нет да и возникали в его финансово-промышленной империи. Обычно он скрывал свое плохое настроение. Но это было до того, как Вадим не застукал их вдвоем. С тех пор Ивана Александровича как подменили… Радоваться надо, что Вадим узнал правду — ведь объясняться с ним не пришлось. Алтынов же злится — и на нее, и на себя.
— Тогда массаж… Мне кажется, тебе нужно расслабиться…
— У массажиста я уже был, — поморщился Иван Александрович.
— Разве твой массажист сравнится со мной? — сделала удивленные глаза Олимпия.
Но Алтынов даже не пытался ответить на ее вопрос. Он думал о другом.
— Скажи, тебе хорошо жилось с этим… с Толиком, кажется… Фамилию не помню… Да и зачем ее помнить. Насколько я знаю, он тебе свою фамилию не предлагал…
— Да я за него бы и не пошла… А к чему этот разговор? — насторожилась Олимпия.
— К тому, что ты замуж за моего сына вышла. За моего сына! Замуж!.. Скажи, тебе с Вадимом было лучше, чем с этим Толиком?
— Несравнимо лучше…
— Так какого ж ты черта со мной спуталась? Чего тебе с Вадимом не хватало?..
— Но ведь сердцу не прикажешь…
— Какое, к дьяволу, сердце?.. Ты деньги мои любишь, а не меня…
— Иван, ты не можешь так говорить! — гневно возмутилась Олимпия.
— Может, хватит комедию ломать? — саркастически усмехнулся Алтынов.
Он видел ее насквозь. Она сжалась в комок под его проницательным взглядом.
— У меня было четыре жены. И со всеми я расстался. Почему? Да потому что все одинаковы. Всем нужны были мои деньги. И все фальшивили, точно так же, как это делаешь ты… А я не слепой, моя красивая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99