– По вечерам она что-то писала в толстую тетрадь, – подтвердила Сисси, – и после всегда ее куда-то прятала.Зажужжал коммутатор. Воспользовавшись паузой, Аллейн увел Пендера в соседнюю комнату и велел проводить мисс Поллок домой.– Мы уж как-нибудь управимся с коммутатором сами.Когда Сисси с Пендером ушли, Аллейн вернулся в гостиную и принялся за изучение содержимого письменного стола мисс Кост, который при беглом осмотре показался ему памятником беспорядку. Счета, квитанции, накладные, деловые письма – все это валялось вперемешку по ящикам, а те вдобавок плохо выдвигались. Он рассортировал все бумаги и перевязал их резинками.– По-моему, она и в самом деле преуспевала, – крикнул он Фоксу, обследовавшему кухню. – Если верить ее идиотскому гроссбуху, крупных долгов у нее не было, зато в банке лежит кругленькая сумма. А что у вас?– Пока ничего существенного.Они продолжали работать в полном молчании. Вскоре Бейли доложил, что ему удалось снять множество отпечатков со стакана, стоявшего возле кровати. Фокс надел плащ, взял фонарь и вышел обследовать прилегающие помещения. Он вернулся с сияющей физиономией, держа в руке мокрые обгоревшие обрывки газет.– По-моему, это уже кое-что, – довольно заявил он, вручая добычу Аллейну.Это был обрывок страницы из местной газеты, откуда аккуратно вырезали узкую полоску, вслед за которой шли слова «…знаменитой живописной местности», а под ними: «Общество охраны красот природы на собрании, происходившем в среду в Данлоумене, решило отправить протест по поводу…»– Оно самое! – воскликнул Аллейн. – Тот же шрифт. Помню наизусть. «Угроза – этими же заглавными буквами – чревата последствиями». Достаточно улик, чтобы установить ее причастность. Что-нибудь еще?– Нет. Это я обнаружил в железной урне. Остальное наверняка провалилось через колосники, когда она жгла бумаги. Оказывается, у нее есть еще и темная комната для проявки пленок. На мой взгляд, вполне профессионально оборудованная.– Почему бы вам, Томпсон, не проявить здесь то, что вы нащелкали возле родника? – предложил Аллейн. – Хорошо, Фокс, можете заняться спальней. Черт побери, нигде не могу отыскать этот дурацкий дневник.Гостиная очень напоминала магазин. С полок безглазо ухмылялись целые шеренги еще не раскрашенных Зеленых Дам. Повсюду валялись листки со стихами, выкройки жилеток. Через раскрытую дверь Аллейн видел кухонный стол, на котором стояли кувшин, сахарница и грязная чашка. Мисс Кост непременно вымыла бы ее, если бы сразу после службы вернулась домой, а не побрела под дождем навстречу своей смерти.Аллейн наткнулся на большой конверт с фотографиями. Компания местных девушек с Сисси на переднем плане, воздевших к небу руки, точно жрицы. Уолли с разинутым ртом. Уолли, протягивающий руки. Сама мисс Кост перед зеркалом с фотоаппаратом. Несколько снимков, сделанных во дворе лечебницы, среди них – недовольное лицо застигнутого врасплох доктора Мэйна. Виды родника и фотография какой-то темнокожей дамы, напряженно глядящей в объектив.Аллейн слышал, как Фокс, отодвинув какой-то тяжелый предмет, вскрикнул от изумления.– Нашли что-то? – громко спросил Аллейн.– Вполне возможно. Тут какой-то шкаф в изголовье кровати. Но он заперт. Интересно, где она держала ключи?– Только не в сумке.– Нашел! Они в ящике комода. Целая связка.Щелкнул замок. Аллейн поспешил в спальню.Инспектор Фокс стоял на коленях, отклячив зад, и шарил руками в шифоньере. Он осторожно извлек откуда-то из глубин две лакированные шкатулки и поставил их на незастланную постель, на которой валялась скомканная ночная сорочка.– Вот этот маленький ключик подходит к обеим, – сказал он. – Прошу вас, сэр.В первой шкатулке хранились пачки банкнот, во второй – какие-то бумаги. Сверху лежала отпечатанная под копирку бумага с целым списком дат и указаниями точного времени:Родник 15 авг. 8.15 вечераРодник 21 авг. 8.20Родник 29 авг. 8.30Итого двадцать чисел, охватывающих промежуток в целый год. И отдельно две даты, подчеркнутые жирной чертой: 22 июля, 5 вечера и 30 сентября, 8.45.– Лист вырван из записной книжки, которую я обнаружил в ее столе, – заметил Аллейн. – В гостиной стоит допотопная машинка.– Мистер Аллейн, вам говорят что-нибудь эти числа?– Только те, что подчеркнуты. В позапрошлом году 22 июля в 5 часов вечера Уолли Триэрн исцелился от бородавок. Вчера как раз праздновали вторую годовщину этого события.– Может, здесь зафиксированы все остальные случаи так называемого исцеления?– Не думаю. Можем сверить по Золотому Списку в Коттедже Уолли. Слишком уж густо идут числа. Итак, три дня в августе прошлого года, один день в сентябре и потом ничего вплоть до 27 апреля нынешнего года. И снова зачастили и прекратились… черт побери, две недели тому назад. Минуточку… – Он задумчиво побрел в магазин. – Пендер, вы не знаете, кто стоит по вечерам за стойкой бара в отеле? – спросил он у только что вошедшего с улицы сержанта.– Раньше, сэр, как правило, сам майор. Но с тех пор как в этом году пристроили новое здание, там прислуживает девушка из местных, а майор так и остался в старом баре.– И он торчит там каждый вечер?– В общем-то да. Если держится на ногах. А уж он, как вы знаете, пить умеет.Аллейн вернулся в спальню.– Что ж, пораскинем мозгами. Что там у нас дальше? Экспонат номер два.Им оказался конверт, в котором лежал проявленный отрезок пленки и его единственный отпечаток, на котором можно было различить заросли папоротника, верхушку большого валуна и расплывчатые очертания ограждения в самом низу.– Снято сверху, – заключил Аллейн. – И немного сбоку от родника. Взгляните сюда, Фокс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52