Ловушка была разрушена точно так же, как сетка Конана. разорванная белым медведем. Затем склон стал крутым, и Конан с Кубванде очутились на тропе, упиравшейся прямо в стену из лиан. Сквозь небольшой проем виднелся песчаный берег и мутная протока.
Протока была едва ли шире тридцати шагов, но, судя по течению на стремнине, слишком глубокая, чтобы перейти ее вброд. Так же, как и большинство проток в Черном Лесу, эта речка, несомненно, служила обиталищем крокодилов.
Конан закинул за спину щит и копье, чтобы освободить обе руки, затем одним прыжком покрыл расстояние в несколько шагов, оставшееся до берега. Когда он приземлился, гравий полетел во все стороны у него из-под ног. От берега в панике метнулись серебристые молнии рыб.
— Что ты делаешь? — Судя по голосу, Кубванде был искренне обеспокоен безопасностью киммерийца.
— Ищу лодки. Если кто-нибудь приходил отсюда, то он был в лодке, а лодка всегда оставляет следы.
Судя по лицу Кубванде, искать лодки на этой реке было все равно что искать золотые горы. Однако Конан не унимался. Встав на колени, он исследовал прибрежную гальку, при этом стараясь не поворачиваться спиной ни к воде, ни к Кубванде. Наконец он поднялся на ноги и посмотрел на реку вниз по течению.
— Здесь были лодки. Я думаю, две. Обе давным-давно ушли. Все отпечатки ног, похоже, принадлежат деревенским. Никаких следов крокодилов или бегемотов.
— А как насчет ящерообезьян?
— Я смутно представляю себе, как выглядят их следы. Разве ты видишь следы какой-нибудь борьбы?
Кубванде исследовал берег и тропу, а затем окружающие кусты. Он явно решил доказать, что является не худшим следопытом, чем киммериец. Но и он был вынужден признать: чего здесь нет, того здесь нет.
Окончив свои поиски, Кубванде поднялся на ноги и с искренним видом признал, что киммериец прав.
Конан засмеялся. Честность в таких людях, как Кубванде, была столь же редкостной добродетелью, как целомудрие среди потаскух, независимо от цвета их кожи, каким бы он ни был — белым, черным, пурпурным или даже зеленым, буде таковые отыщутся в многочисленных борделях необъятной Хайбории. Иккако здорово ошибся, решив, что великан-варвар с радостью полезет в здешние интриги. Если уж дело дойдет до того, что придется выбирать между различными партиями интригующих, то Конан отряхнет со своих ног прах бамульских земель и пойдет воевать за место под солнцем куда-нибудь в другие края.
— Что это за жест, Амра? У киммерийца появился соблазн ответить Кубванде полную правду. Возможно, Конан так бы и поступил, если бы хоть на мгновение счел, что ему поверят.
— Мысль ко мне пришла. Не бежали ли несчастные деревенские жители от ящерообезьян только лишь для того, чтобы пасть жертвой бегемотов?
— Только духи реки знают об этом. Но сегодня они не спешат отвечать. — Кубванде пожал плечами и повернулся спиной к Конану и к реке. Он начал карабкаться по склону.
Он уже почти вылез наверх, на обрыв, когда в кустах захрустело, листва раздвинулась и появилось с десяток деревенских воинов. Все-таки не все мужчины в деревне погибли. Кое-кто выжил. Они спаслись от лап и клыков адских тварей, они пережили страх, избежали опасностей реки и теперь жаждали мести.
Касательно объекта мщения тоже не могло быть никакого сомнения.
— Убьем Хозяина-Демона! — вскричал один и метнул копье прямо в Конана. Щит киммерийца взлетел вверх, отбил оружие в сторону. Копье описало в воздухе крутую дугу и плюхнулось прямо посреди мутной реки.
Следующее копье Конан встретил еще более решительно. Он перехватил его прямо на подлете, завертелся, как туранский дервиш, а затем метнул тупым концом в обратную сторону. Копье угодило дикарю точно между ног, туда, где у всякого мужика болтается причинное место. Воин согнулся пополам, выронил щит и осел на землю, хватая воздух разинутым ртом, пуская стоны и жалобно подвывая.
Мелькнули еще три копья. Но не тут-то было. Все три глубоко ушли в толстую кожу и твердое дерево щита. Ни одно не причинило Конану ни малейшего вреда.
— Я не любитель демонов! — заорал киммериец. — Кубванде, ты ведь знаешь их язык! Утихомирь их! Скажи им, что я отдам копья, пусть воюют с настоящими демонами. А если ребята опять попытаются проверить на прочность мою шкуру, то я вобью им копья в задницы.
Кубванде что-то закричал. Яростная тирада заставила нескольких деревенских воинов на миг приостановиться, но никого не вразумила окончательно. Четверо дикарей скатились вниз по обрыву и теперь приближались к Конану, держа копья наклоненными вниз, а дубины — занесенными высоко над головой. Даже если они не смогут сразить Хозяина-Демона на расстоянии, они готовы схватиться с ним врукопашную — убить его или умереть.
Труднее всего иметь дело с людьми, которые решились тебя убить даже ценой собственной крови. Именно в такого рода борьбе киммериец не был столь искушен, как ему этого сейчас хотелось бы. Ибо почти всю свою жизнь он отдал битвам, в которых против него бились те, кто желал взять его жизнь, не желая, однако, отдавать в обмен свою.
Теперь все было иначе. Деревенские потеряли слишком много народу от зубов и когтей ящеробезьян и наверняка потеряют еще больше от опасности, которая подстерегает их в джунглях и на реке, прежде чем все беглецы вернутся. У Конана не было никакого желания истреблять и дальше здешних людей или делать их своими врагами, в то время как их помощь и дружба были бы очень кстати при разрешении загадки дьявольских Ворот.
Конан покрепче ухватил щит и копье. Один против нескольких — надо нападать первому и не давать противникам опомниться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90