В Лондоне человек может потратить всю свою жизнь, прежде чем доведет свое сознание до той точки, которой добивается Большой Лев. Поэтому здесь его немедленно ставят перед фактом, что ему непременно придется найти себе занятие. Ладно, мы идем и спрашиваем Большого Льва; и Большой Лев говорит: «Твори, что ты желаешь». «Но, да, — восклицаем мы, — а что это!». Он грубо отвечает: «Выясните». Мы спрашиваем, как выяснить; и он парирует: «Откуда вы знаете, что есть хорошего в легковом автомобиле?». Ну, мы поразмыслим немного; и затем скажем ему, что выяснили применение легкового автомобиля путем изучения его, осмотрев его различные детали, сравнив их по отдельности и в целом со сходными машинами, чье использование мы уже знаем, такими как повозка и паровой двигатель. Мы решили, что автомобиль создан для того, чтобы путешествовать на нем по большим дорогам. «Очень хорошо, — говорит Большой Лев. — Берите выше. Изучите себя, ваши способности и намерения, направление вашего ума, и устремления вашей души. Позвольте мне заверить вас, вы обнаружите, что это исследование оставит вам очень мало времени, чтобы изумляться, какого же черта делать с самими собой». «Большое вам спасибо, — отвечаем мы, — но, предположим, что наше суждение неверно, предположим, что трогающийся с места автомобиль в действительности гроб, содержащий в себе труп». «Почти так, — замечает Большой Лев, — если вы должны проверить ваше суждение; вы не делаете это, спрашивая точку зрения людей, которые, возможно, более невежественны, чем вы сами; вы забираетесь в эту чудовищную штуковину, нажимаете нужный рычаг, и если она едет, значит это автомобиль, и вы не сделали никакой ошибки. Не читали ли вы, что сказано в Книге Закона: „Успех — доказательство твоей правоты“? И позвольте мне снова заверить вас, что когда вы соберетесь с силами, творя свою Истинную Волю, вы не сможете найти время для скуки».
Афина отбросила прочь свою сигарету, после того как прикурила еще одну. Она, казалось, предавалась размышлениям, словно через ее сознание проходили даже еще более глубокие мысли, чем те, которым она придавала столь изящную выразительность.
Мы внимательно за ней наблюдали. Героин успокоил и интенсифицировал наше мышление, сильно простимулированное ее объяснением. У нас не было желания ее прерывать. Мы хотели, чтобы она говорила вечно.
Ее поглощенность своими мыслями становилась все более заметной. После очень долгой паузы она вновь начала медленно говорить, как казалось, больше с самой собой, чем с нами, и, скорее, с намерением придать форму своей собственной мысли, нежели инструктировать нас.
— Я полагаю, что в этом-то и заключается главная идея, — сказала она.
У нее был любопытный рот, с прямоугольными губами, какие можно заметить в некоторых старых Египетских статуях, и с изгибами на уголках, в коих таились бесчисленные возможности самовыражения. Глаза — глубоко посаженные и спокойные. Лицо квадратное с очень своеобразным подбородком, выражающим потрясающую решимость. Я никогда еще не видел женского лица, в котором мужественность была бы так сильно обозначена.
— Да, я думаю, что понимаю это сейчас. Он заставляет человека прийти к тому, что я могу назвала бы точкой смерти. Из нее он видит всю свою жизнь в перспективе, и, таким образом, схватывает ее значение. Но, вместо того, чтобы отправиться на встречу с неизвестным, как в случае со смертью, у него остается возможность и необходимость вновь вернуться к своей старой жизни в той точке, где он оставил ее, но уже с ясной способностью постигать прошлое, определяющее будущее. В этом смысл того, что он зовет посвящением. Так я понимаю изречение: «Ты не имеешь никакого права, кроме как творить то, что ты желаешь». Вот почему старые жрецы в Древней Греции помещали посвящаемого в темную и тихую келью, предоставляя ему выбор: или сойти с ума, или познать себя. И когда ему возвращали свет и жизнь, любовь и свободу, он становился в полном смысле этого слова Неофитом, человеком заново рожденным. Большой Лев проделал с нами то же самое, только мы то есть не понимали, что он делает. Я сама прошла через это, но не понимала отчетливо, что же на самом деле со мной случилось, пока не попыталась объяснить это вам.
Ощущение зачарованности вновь переполнило меня. Я бросил взгляд на Лу, и заметил по ее глазам, что она чувствует то же самое. Но она содрогалась от возбуждения и нетерпения. Ее взгляд впился в лицо Сестры Афины с жадным пылом. Она стремилась как можно скорее испытать сама это потрясающее переживание. Мое собственное настроение было слегка иным. Вся моя прошлая жизнь предстала передо мной в виде череды пульсирующих картинок. Я восставал против непоследовательности и бессмысленности прошлого. Достижения, которыми я гордился, потеряли весь свой смысл, потому что они, не привели меня никуда. На ум мне пришли слова Льюиса Кэррола:
«Мудрая рыбка никогда никуда не отправляется без дельфина». И вне всякой связи в мое сознание ворвалась мелодия:
Will you, won`t you, will you, won`t you,
Won`t you join the dance?
Когда я проснулся, было, полагаю, около полуночи. Кто-то накинул на меня плед. Я не замерз, несмотря на бриз, врывавшийся в открытую дверь. Последнее насторожило меня — очень странно, что она была открыта. Эта местность пользовалась дурной славой якобы из-за изобилия разбойников.
Царь Лестригонов сидел за своим столом и что-то писал при свете лампы. Я лениво наблюдал за ним, чувствуя себя очень комфортно, и был несклонен двигаться куда бы то ни было.
Вскоре я услышал глухой звон колокола в отдаленной церкви. Пробило двенадцать часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118