— Да, да, я ошибся, извините, сеньор. После этого обмена любезностями оба разбойника замолчали.— Честный человек должен дорожить своим словом, — заметил Тонильо, — и если дон Торрибио передумал, мы не можем иметь ничего против, — добавил он, тяжело вздохнув. — Это заставило меня вспомнить, что я должен возвратить вам двести пиастров, которые вы мне дали за…— Оставьте у себя эту безделицу, любезный сеньор, прошу вас, — перебил его дон Торрибио. — Этой ничтожной сумме нет лучшего места, чем ваш карман.Вакеро, вынувший было деньги с явным сожалением, с радостью снова спрятал их в карман.— Все равно я все еще ваш должник, сеньоры, — сказал он. — Я человек честный, и вы можете положиться на меня.— И вы на нас! — с горячностью подтвердили другие.— Благодарю вас за преданность, которую я очень ценю, сеньоры, — ответил дон Торрибио. — К сожалению, повторяю, теперь мне она без надобности.— Жаль! — сказал Верадо. — Не всякий день находится такой хозяин, как вы, сеньор.— Ну, ну! — рассмеялся дон Торрибио. — Теперь вы свободны, кто же вам мешает поступить под начало дона Фернандо? Он очень щедр, я уверен, вы не останетесь внакладе.— Надо будет попробовать, — сказал Паблито. — К тому же теперь уже можно вам признаться. Мы сами подумывали об этом и…— Поступили к нему на службу, я это знал, — небрежно заметил дон Торрибио.— Вот как! — вскричали разбойники в один голос.— И это вам неприятно, сеньор? — поинтересовался Паблито.— Почему же? Напротив, я очень рад! Все, что ни делается, к лучшему. Может быть, в своем новом качестве вы еще будете мне полезны.Разбойники навострили уши.— Да! Итак, вы мне по-прежнему верны?— До последней капли крови! — ответили вакеро с трогательным единодушием.— И вы не презираете деньги?— Деньги вредят только тому у кого их нет, — назидательно изрек Паблито.— Когда честно заработаны, — добавил Тонильо, гримасничая, как обезьяна.— Ну что ж, тогда решено, — сказал дон Торрибио. — Речь идет о сотне унций.Разбойники пришли в неописуемый восторг, они стали переглядываться.— Итак, вы согласны?— Господи! Сто унций! Еще бы! — захлебываясь от восторга, сказал Паблито.— А может быть, и больше, — заметил дон Торрибио.— Стало быть, дело трудное? — осмелился спросить Верадо.— Вы понимаете, дела сейчас обстоят из рук вон плохо.— Кому вы говорите это, сеньор? Нищета страшная!— Может быть, придется убить человека? — высказал догадку Карлочо.— Может быть, — подтвердил Торрибио.— Тем хуже для него! — пробормотал Паблито.— Итак, вы согласны даже в этом случае?— Пуще прежнего! — поспешил заверить Тонильо. Разбойники непроизвольно вплотную приблизились к дону Торрибио.— Я поклялся честью не предпринимать никаких действий во вред дону Фернандо Каррилю, — продолжал он, — ни прямо, ни косвенно.— Честный человек обязан держать слово, — заметил Тонильо.— И я намерен добросовестно сдержать свое. Вакеро согласно закивали головами.— Но, — продолжал дон Торрибио, — вы, сеньоры, знаете не хуже меня, что дон Фернандо окутал себя таинственностью.— Увы! — жалобно вздохнул Тонильо.— Никому не известно, чем он занимается. Где-то пропадает месяцами, потом вдруг совершенно неожиданно является.— Это действительно так, — поспешил заметить Паблито. — Жизнь этого кабальеро престранная.— Каким опасностям должен он подвергаться во время этих продолжительных странствований, ни цели, ни места которых никто не знает! — продолжал дон Торрибио.— Страшно подумать! — воскликнул Карлочо.— В пустыне сплошь и рядом случаются несчастья! — подтвердил Верадо.— Не надо далеко ходить. Посмотрите, что с вами случилось этой ночью! — участливо проговорил Тонильо.— Вы понимаете, сеньоры, — продолжал дон Торрибио, — что я никак не могу нести ответственность за бесчисленные опасности, подстерегающие дона Фернандо на каждом шагу.— Это уж точно! — дружно согласились разбойники.— Случай способен опрокинуть самые, казалось бы, надежные планы, и я при всем моем уважении к дону Фернандо не могу застраховать его от случайности.— В этом нет никакого сомнения, сеньор, и, конечно, никто не сможет вас ни в чем заподозрить, если по какой-нибудь роковой случайности этот дон Фернандо погибнет во время своих отважных странствий, — убежденно резюмировал Паблито.— Я тоже так думаю. Но поскольку я теперь не враг, а друг дона Фернандо, я должен быть готов всегда прийти ему на помощь, если в этом возникнет необходимость.— Или отомстить за него, если случайно он будет убит! — поспешил добавить Карлочо.— Да, — продолжал дон Торрибио. — Поэтому я должен знать все, что касается дона Фернандо.— О! Дружба — это не пустое слово! — вскричал Тонильо, набожно поднимая глаза к небу.— Вы, кабальеро, лучше всех способны предоставить мне эти сведения. И поскольку всякий труд заслуживает вознаграждения, вы получите на всех сто или двести унций, в зависимости от характера известий, которые вы будете мне поставлять. Вы поняли меня, не так ли?— Поняли очень хорошо, сеньор. — С невозмутимым хладнокровием отвечал Карлочо за всех. — Поручение, которым вы нас удостоили, мы считаем почетным. Не сомневайтесь, мы его выполним к вашему полному удовольствию.— Итак, решено, сеньоры. Я надеюсь на достоверность сведений, которые вы будете мне сообщать. Вы понимаете, в какое смешное положение вы поставите меня, если ваше известие окажется ложным, и я понапрасну взбудоражу многочисленных друзей дона Фернандо.— Положитесь на нас, сеньор, мы будем подкреплять наши сведения неопровержимыми доказательствами.— Хорошо. Я вижу, мы понимаем друг друга. Не стоит далее распространяться об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53