— Вижу, что был не прав, — согласился я. — Но я не могу больше ничего придумать.— Нам придется признать, что вы не обычный постоялец, — заговорил Фредерике, — тут у нас нет другого выбора. Мерривейл и кое-кто еще уже и сами обо всем догадались.— Ничего не остается, как признать правду и надеяться на лучшее.— Если мы расскажем правду, лучше не станет. Поверьте мне, кроме неприятностей для нас троих мы ничего не получим. Местной полиции будет легче заниматься нами, чем убийцей, потому что мы будем у них в руках, а убийцу еще нужно найти, и я сомневаюсь, что им это удастся.— А если мы заявим, что пригласили вас по иной причине? — предложил Фредерике. — Мы не знали, что несчастные случаи подстраивались, а вы занимались чем-то совсем другим.Камерон, который уже совершенно покорился судьбе и сдался, сказал:— А что еще могло быть? Все, что у нас есть, — это несчастные случаи.— У нас есть Дьюи, — возразил Фредерике. — Мы можем сказать, что узнали, что кто-то прячется у нас в доме, но не могли его найти. Вот почему мы наняли вас.— Блестяще, Лоример! — просиял Камерон. — Это дает ответ на все вопросы. Мистер Тобин, разве это не сработает?— Ну, — протянул я, — это снимает с крючка вас обоих, но не спасает меня, так как я по-прежнему остаюсь детективом, проводившим частное расследование без лицензии.— Насколько это серьезно? — поинтересовался Фредерике.— Они могут упрятать меня за это в тюрьму. Смогут, если захотят. А, познакомившись с моим прошлым, они вполне могут этого захотеть.— Ваше прошлое обязательно должно всплыть?— Думаю, да. Они будут проверять досье всех, и особенно мое, поскольку им станет известно, что я — сыщик. У Камерона достало чувства такта сказать:— Мне это кажется не правильным. Вы не должны держать ответ один за всех.— Психиатрическое исследование? — вдруг произнес Фредерике. — Как насчет этого? Призраки и привидения, что-нибудь в этом роде. Вы приехали сюда, чтобы изучить явления полтергейста, а привидением оказался Дьюи. Ведь для того, чтобы заниматься психиатрическим исследованием, не нужно иметь лицензию частного детектива?— Не нужно, но не думаю, что мы сможем заставить их поверить в эту историю. В этом доме только мы трое будем говорить о полтергейсте. Никто из постояльцев не станет рассказывать о каких-то странных явлениях, и смышленому полицейскому не потребуется много времени, чтобы понять почему.— О, какую запутанную паутину мы тут плетем, — состроил гримасу Фредерике. — А что, если бы вам не платили за работу? Я посмотрел на него:— Не понимаю.— Ну, у вас должна быть лицензия, чтобы практиковать как частный детектив, но не означает ли это, что в таких случаях вас нанимают?— Полагаю, да. — Я никак не мог понять, куда он клонит.— Но, — продолжал Камерон, — если мы не собирались вам платить, значит, вы не нарушали закон, верно?— Вероятно, так. Но зачем я стал бы заниматься этим бесплатно?Он развел руками, досадуя на мою недогадливость.— Вы просто решили помочь нам.— Не думаю, что мне поверят.— А если бартер? — предложил Фредерике.— Обмен? Что на что?— Ваше мастерство в обмен на наше, — пояснил он. — Вы говорите, что ваше прошлое всплывет в любом случае. Почему бы этим не воспользоваться? После увольнения из нью-йоркской полиции вы чувствовали уныние, не могли работать и все такое прочее. А у нас была проблема с Дьюи. Вы не хотели обращаться в психиатрическую клинику и не могли себе позволить консультироваться у частного психоаналитика, а потому, услышав о нашей проблеме с “зайцем”, вы предложили приехать сюда на месяц и помочь нам найти Дьюи в обмен на терапевтическую помощь, которую мы могли вам предоставить.— Как мы узнали друг о друге?— Так, как это произошло на самом деле, через детектива Кенгельберга.— Мой школьный товарищ — двоюродный брат Кенгельберга, — объяснил доктор Камерон, — он и послал меня к нему.А Кенгельберг, в свою очередь, направил меня к вам. Все так на самом деле и случилось.— Что-то не так? — спросил Фредерике.— Думаю, все в порядке, — признал я. — Это должно выглядеть правдоподобно.— Будем надеяться, — сказал он.— Это больше, чем то, на что я рассчитывал. Доктор Фредерике, вы достойны восхищения. У вас мертвая хватка. Он выдавил скупую улыбку.— От меня тоже иногда бывает толк, — сказал он.— Еще раз приношу свои извинения за то, что ударил вас. Я сделал это не подумав.— Естественно. Если бы вы подумали, то не сделали бы этого.— Я сожалею.Он снова улыбнулся, на этот раз более открыто, и дотронулся кончиком пальца до припухшей губы.— Мне было интересно испытать это на себе, — произнес он. Готов спорить, что именно так оно и было. Глава 16 Когда случается насильственная смерть, в голову начинают лезть разные мысли. Эхо в “Мидуэе” стало вибрирующим, напряженным и превратилось в глухой ропот. Лица постояльцев побледнели и осунулись, глаза запали. Движения замедлились, а голоса звучали еще тише.Я сидел за столом с Бобом Гейлом, Уолтером Стоддардом и Джерри Кантером. Мы вчетвером пришли в числе первых, и я смотрел, как столовая постепенно заполняется людьми — пришли все, кроме Дорис Брейди, жертвы культурного шока, и Николаев Файка, запойного алкоголика.За столом, стоявшим справа от нашего, сидели Роберт О'Хара и Уильям Мерривейл, два блондина, похожие на футболистов. За столом слева — Джордж Бартоломью и Дональд Уолберн, двое пострадавших. Им составляли компанию Фил Роше и Эдгар Дженнингз, игроки в пинг-понг, исключенные из списка подозреваемых.Можно сказать, что в столовой произошла половая сегрегация: три стола с одной стороны комнаты занимали мужчины, и три стола с другой стороны — женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55