Засаду можно устроить только в кустах у забора. А они низкие и редкие. За в
ерсту наших углядят.
Ц Встретить мы его встретим за забором, чего в кустах без толку сидеть,
Ц сказал Тартищев. Ц К этому времени деньги у него будут на руках. Облож
им его кольцом, никуда не денется!
Ц А что потом?
Ц А потом Ц суп с котом! Ц рассердился Тартищев. Ц Нужно так его взять,
чтобы он от неожиданности дар речи потерял. И в мгновение ока растрясти е
го на признание. Кто?
Что? Где? Когда?
Ц Ну а если все-таки случайный человек за деньгами придет? Ц спросил Ал
ексей.
Ц Не придет, Ц буркнул Тартищев, Ц а если придет, то непременно поблизо
сти кто-то из шайки отираться будет. Так что ночью сегодня всем спать не п
ридется. Ц Он потер ладонью шрам на лбу. Ц Хорошо, если только этой ночью
… Ц И посмотрел на Вавилова. Ц Ну что, господин Кулибин, давай думай: что с
мастерить, чтобы посланца в обморок уронить?
Ц Да я уж вроде придумал, Ц тот с ухмылкой посмотрел на Тартищева, Ц так
ого мы еще не делали.
Ц Что там еще? Ц Федор Михайлович потер ладони. Ц Говори, вижу, терпения
нет.
Ц Прежде всего мне нужна веревка… Ц начал Иван.

Иван и Алексей поднимались вверх по мощенной булыжником улице Озерной, к
оторая выводила к китайскому кварталу, прозванному в Североеланске «Ша
нхаем», вероятно, в силу скученности его населения, обилию лавочек с кита
йскими товарами и несколькими полулегальными опиумокурильнями. Иногда
полиция устраивала в «Шанхае» облавы, задерживала нескольких содержат
елей притонов и подпольных борделей, где предлагались чисто азиатские, н
еподвластные российскому уму утехи для клиентов и потому расценивалис
ь как самый непотребный разврат. Но через несколько дней задержанные бла
гополучно покидали «арестантскую» и возвращались к своим весьма прибы
льным делам. По слухам, сам губернатор не гнушался пригласить в свой дом з
а городом смуглых розовощеких китаянок, чтобы помассировали они его нач
инающее стареть тело, умаслили его благовониями, а слух нежными песнопен
иями.
Так что «Шанхай» продолжал жить своей жизнью, особенно шумной и кипучей
в ночное время, когда ни один полицейский не смел сунуться туда в одиночк
у. По темноте здесь то и дело вспыхивали перестрелки, неимоверный сброд п
ереполнял грязные улицы и трактирчики, размалеванные китаянки из срамн
ых домов цеплялись к прохожим на каждом углу, семеня за ними маленькими, и
сковерканными в детстве ногами. Шуршали под ногами циновки притонов, а в
быстрых пальцах пачки ассигнаций… Нарасхват шли тибетские рецепты от д
урных болезней, и тут же за ширмой китайский лекарь срывал с зубов золоты
е коронки в уплату карточного долга, стлался сладкий дым опиумокурилен.

Но в дневное время в китайском квартале было тихо и мирно, все лавочки сто
яли с широко открытыми дверями, а с порога низко кланялись и умильно улыб
ались узкоглазые владельцы в неизменных шелковых халатах и в круглых че
рных шапочках на головах: «Мадама, заходи! Капитана, заходи! Моя товара луч
че всех! Шибка харесий товара!» И заходили, и покупали. В китайских лавчонк
ах всегда можно найти то, что тебе на сей момент нужно просто позарез. Вот
поэтому Алексей с Иваном и отправились в китайский квартал.
Им как раз позарез нужны были реквизиты, с помощью которых Вавилов собир
ался устроить небольшой спектакль возле фонтана.
Солнце зависло над вершиной горы Кандат, когда они миновали табачную фаб
рику, за которой и начинался «Шанхай». Над ней стоял забористый махорочн
ый запах, от которого першило в горле и свербило в носу. Чихнув пару раз, Ва
вилов вытер заслезившиеся глаза:
Ц У меня батя самосад курил. Убойный! Он его самопалом называл и в подвал
е для крепости томил. Это чтоб свет не попадал… Так я его с пятнадцати лет
смолил и ни разу не чихнул. А здесь точно сглазил кто. Как мимо пробегаю, дю
жину раз чихну! Слабею, что ли? Ц Он закашлялся и прикрикнул на Алексея:
Ц Давай живее! Ц Он вдруг прервался и прошептал:
Ц Смотри, Анфиска! Дочка Никодима!
Но Алексей уже и сам заметил двухколесную повозку с длинными оглоблями,
которую тащил здоровенный жилистый китаец в низко надвинутой на глаза с
оломенной шляпе, синей рубахе из грубой далембы
Даба, далемба Ц грубая хл
опчатобумажная ткань.
и широких штанах, едва достающих ему до щиколоток. На ногах у китайц
а были веревочные сандалии с деревянными подошвами, которые звонко шлеп
али его по пяткам.
Анфиса была вся в черном, даже шляпка Ц черная, с густой вуалью, закинутой
на букетик желтых искусственных цветов на полях Ц единственно яркое пя
тно, но оно не украшало, а лишь сильнее подчеркивало и бледность щек, и дли
нный нос их владелицы.
Ц Опять опий ездила курить, паршивка! Ц покачал головой Вавилов, провож
ая взглядом странного возницу и его застывшую, как изваяние, пассажирку.
Ц Рикша Ц ее лакей.
А говорят, еще и любовник. С нее станется. Спит со всем, что движется. И с рик
шей своим желтопузым, и с садовником, а по зиме нашла себе девку. Та вся в че
рной коже ходила и с хлыстом. Немка, что ли, была. По-русски ни бельмеса.
Рыжая, жилистая. По обличью мужик и мужик. По весне напилась и под лихача п
опала. После этого Анфиска себе рикшу и завела. А он ее приучил опий курить
.
Ц Ты прямо чудеса какие-то рассказываешь, Ц улыбнулся Алексей, Ц неуж
то Никодим Корнеич управы на нее не найдет?
Ц Да про их баталии весь город знает! Никодим ревет, а она на него визжит т
ак, что вся округа разбегается. Замужем она, была за владельцем канатной ф
абрики Коростылевым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21