— К сэндвичу?
— Ко мне! Я не сэндвич! Что произошло?
— Вы поступили на работу.
— Вам не нравится моя работа? Или я?
— Флетчер, что бы вы подумали о журналистке, которая очень уж сближается с пресс-секретарем кандидата в президенты, чью предвыборную кампанию она освещает?
— Ах, вот оно что.
— Какого вы были бы о ней мнения?
— Не слишком высокого.
— То-то и оно.
— Но на вершине очень уж одиноко.
— Вот видите, мы уже нащупали точки соприкосновения.
— Я увольняюсь! Немедленно! Я как раз искал предлог.
— И какой же предлог вы нашли?
— Перевод еды, естественно. Нельзя же выбрасывать такой хороший сэндвич. Подумайте о голодающих детях с Беверли-Хиллз, которым нечего есть, кроме сладких овсяных хлопьев.
— Спокойной ночи, Флетч. Приятных сновидений.
— Ах ты…
Флетч съел один сэндвич, потом второй, выпил бутылку молока.
Телефон звонил не переставая. Речь губернатора Кэкстона Уилера в Уинслоу заинтересовала журналистов со всего мира. Пережевывая ветчину, куриное мясо, хлеб, томатный соус, майонез и салат, Флетч втолковывал им, что никакого подтекста в речи нет, губернатор хотел сказать именно то, что они слышали.
Телефон звонил, когда Флетч принимал душ, когда надевал ботинки, рубашку, пиджак. Звонил, и когда Флетч вышел в коридор, закрыв за собой дверь номера.
Глава 19
— Конечно, это не мое дело, но…
— Вы правы, — оборвал его Билл Дикманн. Сидя за стойкой, он не отрывал глаз от кружки с пивом.
— А может, я смогу чем-либо помочь, — бармен принес пиво и Флетчу. — То, что произошло с вами в автобусе, повторяется часто?
— Вас это не касается.
— Вы обращались к врачу?
— Не ваше дело.
— Согласен, — не стал спорить Флетч. — Дайте мне знать, если вам понадобится помощь, — он оглядел бар. И бары похожи друг на друга, как две капли воды. Те же пьющие в одиночку бизнесмены, те же говорливые шоферы-дальнобойщики, да несколько горожан, невесть зачем забредших в мотель. — А где все? — знакомые лица в баре он мог пересчитать по пальцам одной руки.
— Наверное, сидят по номерам, — предположил Билл. — Бетси в клубе «4 Эйч», собачонкой бегает за Уолшем. Солов наверняка смотрит кабельное телевидение.
— Он когда-нибудь снимает свою шубу? — спросил Флетч.
— Нет, нет. Он в ней родился. Можно сказать, рос в ней. И каждый раз, когда «Правда» посылает его за границу, редактор лишь перешивает пуговицы.
— Шубка-то становится ему маловата. Наверное, пора редактору браться за иголку.
Подошел доктор Том. Поставил черный саквояж на стойку рядом с локтем Флетча.
— А вот и доктор, — Флетч широко улыбнулся.
— Лучшее предпостельное обслуживание. Если у вас нет температуры, когда появляется доктор Том, она обязательно будет к его уходу. Полезно для бизнеса, не так ли, доктор Том?
— Журналисты, — вздохнул доктор Том. — Если хоть один журналист скажет обо мне доброе слово, я готов принять двойную дозу слабительного.
— Похоже, вы ее уже приняли, — ввернул Билл Дикманн.
— Все журналисты рождаются с хроническим поносом. Это медицинский факт, — доверительно сообщил доктор Том Флетчу. — Двойное шотландское, без льда, — последнее предназначалось бармену.
— Я тоже журналист, — заметил Флетч.
— Насколько мне известно, вы сменили профессию до того, как пришли сюда.
— Мистер Флетчер? — справа от него возникла женщина.
— Да? — Флетч повернулся к ней.
— Вы — мистер Флетчер?
— Да. Но вы можете называть меня мистер Джонс.
— Я — Джуди Надич. Из «Фармингдейл вьюз».
— Вы пишете отличные статьи, — Флетч рассмеялся. — Я в этом уверен. Заулыбалась и Джуди.
— Вам понравился мой последний материал? О том, как чинить треснувшие чашки?
— Отличная работа. Прочитал несколько раз.
— Я знала, что эта заметка привлечет внимание.
— Естественно. У кого нет дома треснувших чашек.
— Вы знаете, я хотела взять интервью у Дорис Уилер.
— Полагаю, с этим вам нужно обратиться к мисс Салливан.
— Я обращалась и получила отказ.
— Почему?
— Она говорит, что день миссис Уилер расписан по минутам, и выкроить даже полчаса для интервью невозможно. То есть дала понять, что читатели «Фармингдейл вьюз» не стоят и получаса времени миссис Уилер. Она, разумеется, права. Но для меня это интервью очень нужно.
— Конечно, — Флетч отметил, что Джуди очень мила. Несмотря на забранные в пучок каштановые волосы, толстый свитер, юбку из грубого материала, плотные колготки и туфли на каучуковой подошве. — Так что вы хотите от меня?
— Организуйте мне интервью с миссис Уилер. В обмен возьмите мое тело.
— Чистый бартер. Око за зуб.
— Примерно так.
— Я еще не встречался с мисс Салливан. Никогда не видел ее.
— Попытаться-то вы можете.
— Вы хотите, чтобы я ей позвонил?
— Пожалуйста. Она в номере 940.
— Вас устроит сопровождение?
— Что-что?
— Вы будете сопровождать миссис Уилер час или два, понимаете? Находиться рядом с ней. Вы не будете брать у нее интервью. Но сможете написать о том, что она делала и говорила другим людям. «Час в жизни Дорис Уилер». Если постараться, получится хорошее чтиво.
— Конечно. Я согласна.
— Отлично. Я позвоню мисс Салливан. Постерегите мое пиво.
Под ухом бубнил доктор Том:
— …журналисты — единственная категория людей, которые просят не оставлять своих останков науке. Экспериментально установлено, что сердца у журналистов очень маленькие и пересаживать их можно только мышкам-полевкам.
— Не позволяйте им сойтись в рукопашной, хорошо? — попросил Флетч Джуди.
— Не беспокойтесь, — она забралась на стул Флетча. — Готова поспорить, уважаемые господа, что вы не знаете, как починить треснувшую чашку…
— Мисс Салливан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58