— А?..— А если вам понадобится что-то еще, то все прочие удобства находятся вот здесь.Мужчина раздвинул гармошкой панели в дальнем конце шкафа. За панелями были биотуалет и раковина.— Что, и вода есть? — совершенно обалдел Иван Иванович.— Конечно, только не очень много. Но на день-два ее должно хватить. Если вам понадобится теплая вода — нажмите вот эту кнопку.— А можно прямо теперь?— Что?— Нажать.Иван Иванович ткнул пальцем в кнопку и открутил никелированный барашек. Из крана потекла вода. Горячая вода!— Вот здесь вам и придется путешествовать. Уж простите нас за неудобства...Ни черта себе неудобства! Иван Иванович дома, в хрущевке, хуже жил. Там из крана с горячей водой горячая вода не текла. А из этого, в шкафу, — будьте любезны!Да о таком шкафчике половина России как о земном рае мечтает. Да в таком шкафу век можно жить!— А можно мне еще попросить... — робко сказал Иван Иванович.— О чем попросить?— Здесь сейчас остаться?— Где здесь? — не понял мужчина.— Ну, здесь... В смысле в шкафу... Прямо теперь...— Ну, зачем же теперь? Ведь вы еще никуда не едете. Давайте лучше я вам вашу комнату покажу.Мужчина закрыл шкаф и защелкнул замок. Номерной сейфовый замок.— А это для чего? — удивился Иван Иванович.— Что?— Замок.— Замок? Для спокойствия. Нашего. Но и вашего, конечно, тоже...Жизнь продолжалась. Жизнь продолжалась в шкафу, но в таком шкафу, где жить можно... Глава 2 Генерала Трофимова вызвали на очередной начальственный ковер, по которому туда-сюда возили мордой, хотя он на нем просто стоял. По стойке смирно.— Чтобы боевого генерала, руководителя двух десятков спецопераций, орденоносца — как последнего салагу!.. Как мальчишку!.. Как!..Твою мать...В том смысле, что его мать...— Седины нажил, а ума ни хрена! Операцию провалил, “объект” упустил, командировочные профукал!..Его мать...В смысле твою...Генерал Трофимов внимательно выслушивал мнение вышестоящего начальства относительно исполнения им непосредственных служебных обязанностей, сохраняя на лице приличествующее чекисту со стажем выражение — сурово-покаянное. Суровое по отношению к себе. Покаянное — перед лицом своих товарищей по оружию в лице своего вышестоящего командира.— Ты хоть понимаешь, что натворил? Если не сказать наделал!..— Так точно!..После чего следовало покаяться и выразить готовность загладить свою вину, не жалея сил, крови, а если понадобится, и самой жизни.Но не хотелось. Не хотелось и все тут! Как будто другие в лужу не садились! Как будто он первый!Ну да, есть такой грех — лажанулся, ошибся, принял Иванова за лоха, которого можно втемную использовать в задуманной им многоходовой комбинации. А получилось так, что использовал не он, использовали его. Иванов использовал! С его помощью и его руками убрал с пути всех потенциальных конкурентов и, получив обеспеченный им, генералом, коридор через границу, спокойно отбыл в Швейцарию, где сорвал куш. Да еще какой куш! В который генерал тоже никогда не верил, а вышло вон как...Умнее оказался Иванов. Умнее его, генерала. Умнее всех...Ну так и что теперь — застрелиться?Раньше, может быть, и застрелился. Прямо здесь, в кабинете, из табельного “макара”, не перенеся позора. А теперь не хочется — дудки. Теперь времена другие. Совсем другие!Тогда на него бы не кричали, тогда бы его вызвали на парткомиссию и очень спокойно сказали — партийный билет на стол — и все, и аллес капут. Партбилет на стол, пистолет — в оружейку, мундир на гвоздик, голову — в петлю. Потому что устроиться уволенному чекисту на гражданке было почти невозможно. Даже рядовым участковым. Даже стрелком в военизированную охрану на железную дорогу. Во-первых, потому, что чекистов так просто с работы не “уходят”. Во-вторых, всегда приятно лягнуть в недавнем прошлом всесильного, а теперь бывшего “бойца невидимого фронта”, отомстив за пережитое при оформлении загранкомандировок, за родственников на оккупированных территориях, за пятый и прочие пункты унижения.Так было тогда.И было тоже ничего. Потому что до того было еще хуже. До того увольняли прямиком в ГУЛАГ, тачки по тундре толкать. Или никуда не посылали, а решали вопрос тут же, по месту службы, по-быстрому подсчитав причиненный ущерб, огласив приговор и отконвоировав тремя этажами ниже, в подвал.Тогда было страшно.А теперь... Теперь бояться нечего. Теперь чекиста-отставника с руками оторвут! В лучшем случае нуждающиеся в бывших силовиках олигархи, в худшем — многочисленные полукриминальные охранные фирмы. Пусть он не одно, а десять дел завалил. Хоть даже сто. Хоть — Родину с молотка продал. И даже хорошо, если продал, значит, цену себе знает. Осталось согласовать, какую...Так что зря начальство разоряется, зря глотку дерет. Шумит тот, кто наказать не может. Эти — не могут. Эти могут лишь перевести на более высокооплачиваемую работу, путем отставки.Эти не могут. А вот те... Те — другое дело... Те кричать не станут...Кто были “те”, Трофимов точно не знал, потому что знал только курировавшего его Петра Петровича, которому рассказал о лежащих в швейцарских банках партийных миллионах, чтобы отмазаться от гибели некоего Анисимова, которого уговорили сыграть главную роль в инсценировке покушения и на том основании прихлопнули. Иванов прихлопнул. Хотя на тренировках не попадал в заднюю стену тира и по сценарию должен был стрелять холостыми патронами.От Анисимова он тогда отмазался, но лучше бы не отмазывался... Потому что те люди его рассказ приняли всерьез и мгновенно восстановили в должности, не забыв компенсировать дни вынужденного, по причине заключения под стражу, прогула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98