Женщина задумалась, теребя обшитый серебряной тесьмой край плаща. Окликнула громоздившегося за ней телохранителя и зашепталась с ним на неизвестном Конану языке. Белобрысый верзила нахмурился, извлек из висевшей на поясе кожаной сумки пару увесистых мешочков, но не спешил вручать их алчно возликовавшему тюремщику, с готовностью забренчавшему ключами от клеток.
– Тебе известно, где проживал этот человек, Аластор? – вдруг спросила госпожа Кассиана.
– Угу. Мы все там околачиваемся – Альс, Ши и наши приятели…
– Можешь отвести меня туда? – перебила Клелия. – Вдруг за время, пока ты здесь сидишь, ему удалось сбежать?
– Идет, – согласился Конан. Подвоха в просьбе женщины вроде не крылось. Непонятно только, с какой радости у Аластора в знакомых водится такая шикарная благородная красотка, ну да с него станется… Если ей так хочется побывать в «Норе», он с удовольствием покажет дорогу.
Стражник, стоявший на карауле у дверей камеры, вдруг лихорадочно засуетился и тревожно свистнул. Покупательница недоуменно оглянулась.
– Уходите, быстро! – зашипел тюремщик. – Начальство с проверкой! Негоже, чтобы вас тут застали! Давайте деньги, как только все уляжется, мы выведем мальчишку. Уходите и ждите возле Слезных ворот. Быстро, бегом!
Телохранитель сунул мешочки сторожу Алронга, подхватил госпожу под руку и настойчиво потащил к выходу. Оглянувшись через плечо, она выкрикнула:
– Не беспокойся! Все обойдется!
Обошлось. Только совсем не так, как рассчитывали. Не свобода его ждет, а деревянная колода посреди Воловьей площади.
Конан не слишком боялся смерти. Как и его соплеменники, он с рождения знал, что однажды погибнет – в бою, на охоте, под шальной лавиной или получит нож под ребра во время пьяной ссоры. Потому, гласили неписаные уложения, надо успеть взять от жизни как можно больше. Если бы он узнал, что сегодня ему предстоит быть повешенным, как Силли, или четвертованным, как вон тот одноглазый тип, убийца по найму, он воспринял бы эту новость со свойственным варварским народам стоицизмом – чему быть, того не миновать.
Но, согласно местным законам, его собирались искалечить.
Одна мысль о подобном исходе приводила Конана в состояние, близкое к ужасу. Да, можно прожить и без руки. Он встречал таких людей, иногда они вполне справлялись со своим увечьем. Только рядом всегда находился кто-то, могущий о них позаботиться – родичи или друзья. Захочет ли Компания брать на себя такую обузу? Позволит ему остаться или укажет на дверь? Сумеет ли он примириться с такой судьбой?
В коридоре шумно затопали. Камера наполнилась воем, криками и звуками, для которых и названия-то не подберешь. Явившиеся стражники без особых церемоний выволакивали смертников наружу, пинками отправляя в короткий путь – к Черным воротам Алронга, на последнюю прогулку.
Диковатого вида подросток-варвар шел сам. Он неподвижно сидел в углу, когда к нему приблизился стражник, намереваясь отвесить юнцу пару хороших тумаков и вышвырнуть к остальному сброду. Мальчик поднял голову, отбросив назад спутанные черные волосы, глянул на возвышавшегося над ним охранника-немедийца чуть отстраненным, звериным взглядом светло-синих глаз и молча поднялся на ноги. Ко всему привычный стражник не решился дотронуться до мальчишки – какой умный человек станет наступать на разозленную ядовитую змею?
Силли пришлось тащить за руки и за ноги, как куль с мукой – при виде тюремщиков он грохнулся в обморок.
Над таверной «Уютная нора», что стоит посредине Третьего Обманного переулка квартала Нарикано, висела непривычная тишина. Ни развеселых воплей и громогласных песен до утра, ни драк, ни звона оружия. Точно все вымерли.
Зоркие глаза обитателей соседних домов заметили, как утром таверну покинули очень озабоченный рыжий парень со своей подружкой, направившись куда-то в сторону закатных кварталов.
Вскоре они вернулись, приведя с собой лекаря. И не какого-нибудь завалящего знахаря, не могущего толком излечить даже простейшую головную боль, а самого Шанталя Кофийца, который за порог не выйдет, прежде чем не вытянет из скорбящих родственников возможного пациента десяток серебряных монет.
Шанталь, сухопарый старик желчного вида, прибыл на громыхающей повозке, сопровождаемый парой учеников. Они столь преданно взирали на своего наставника, будто боялись пропустить миг, когда он изволит поведать им какое-нибудь божественное откровение. Еще ученики таскали за почтенным Шанталем огромные ящики со всяческими снадобьями, обтянутые кожей и сукном, бегали по его поручениям и якобы набирались опыта.
– Это что, шутка? – холодно осведомился господин лекарь, поднявшись на второй этаж «Норы» и осмотрев больного. Постояльцы толпились у дверей, наступая друг другу на ноги и нетерпеливо ожидая приговора. В комнату лекарь позволил войти только ученикам, Ферузе и Лорне. – Или вы меня с кем-то спутали? Тогда позвольте вас заверить, молодые люди: воскрешением покойников я не занимаюсь. Если вам так дорог ваш приятель, попробуйте обратиться к некромантам. Авось, что получится.
– Он не мертвый, – упрямо возразила Лорна.
– У этого человека сломано по меньшей мере три ребра, не говоря о многочисленных ушибах, – въедливо начал перечислять Шанталь. – Я даже не берусь предположить, в какую кашу превращены его внутренности. Совершенно отнялись кисти рук и ног. Вдобавок он опоен неизвестным мне зельем, почти не дышит и вряд ли придет в сознание. Возможно, у тех, кто это сделал, имелось какое-то противоядие, однако я таковым не располагаю, – он, нахмурясь, посмотрел на побледневшую Ферузу и чуть помягче добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95