Бабушка Кэрли по материнской линии родилась в Асгалуне, и внучке (подлинное имя которой звучало как Кэтерлин-Нирена Бар-Азарак) передалось ее несравненное умение затевать скандалы, после которых противник долго не мог очухаться.
Ши, по мнению Кэрли, вполне заслуживал небольшой взбучки.
Только ему мог придти в голову столь пакостный замысел: прокрасться ночью в комнату бедной девушки, растянуть над кроватью простыню и заорать прямо в ухо: «Кэрли, пожар! Потолок рушится! Беги!»
Распахнув глаза, она увидела серое полотнище, медленно опускающееся прямо на нее. Спросонья Кэрли приняла его за обвалившиеся балки, и заголосила, призывая на помощь.
Ответом ей послужил дружный хохот, шлепанье убегающих ног и стук захлопнувшейся двери. Убедившись, что это обычная ткань, Кэрли начала выпутываться из складок, проклиная все на свете.
Именно в этот момент ворвались услышавшие ее крик Феруза и Джай. Туранка, поняв, что имел место очередной розыгрыш, откровенно расхохоталась и ушла.
Лицемер Джай пообещал, что непременно отыщет виновных и поинтересовался, не нужен ли пострадавшей сторож на эту ночь, дабы происшествие не повторилось. Кэрли без малейшего сожаления выставила Проныру за дверь, а дверь подперла сундуком.
Заснула она с трудом. Сначала долго прислушивалась к малейшему скрипу в коридоре и на лестницах, попутно размышляя о судьбе таинственного золотого жезла, два дня назад похороненного в нужнике. Джай и Конан затруднялись даже представить, что такое они могли прихватить в доме городского советника Намира по прозвищу Гнус. Вещица, уложенная в бархатный футляр, хранилась вместе с остальными безделушками.
Проныра счел ее вполне привлекательной, чтобы забрать, сунул в мешок, остальное компания видела сама. Феруза несмело предположила, что жезл мог оказаться пресловутой «волшебной палочкой» или предметом какого-либо культа.
Это вызвало сдержанное отвращение Конана – по неведомым причинам он недолюбливал магию и все, с ней связанное.
Сошлись во мнении, что Ши поступил верно. Тавернщица Лорна покривила губы, сказав, что лучше бы жезл бросили в огонь, но, поскольку извлечь его невозможно, пусть остается там, где есть.
Зевая, Кэрли неохотно выбралась из-под покрывала и поковыляла к умывальному тазику. Умылась, попутно напомнив себе, что надо будет нажаловаться Лорне – слуги опять ленятся менять воду по утрам.
Протянула руку к щетке для волос… и нахмурилась, заметив подозрительный выступ на резной спинке кровати, которого еще вчера не существовало. Опять чьи-то шуточки?
Не долго думая, девушка запустила в неведомо откуда взявшуюся завитушку расческой. Та издала короткий недовольный звук, сорвалась с места и, враскорячку пробежав по одеялу, запрыгнула на подоконник. Конечно, Мириана. Кто же еще? Влезла через открытое окно и устроилась ночевать.
Мириана принадлежала Райгарху.
Это была ящерица – здоровенная нахальная тварь длиной в пять или шесть ладоней. В Туране ее сородичей именуют ксилу . Они обитают в пустынях, охотятся на мелких зверьков и довольно непривлекательны на вид: в каких-то выростах, складках, морщинах, да еще с маленькими рожками на чрезвычайно самодовольной морде. Однако Райгарх полагал свою любимицу редкостной милашкой.
К сожалению, за время жизни с асиром Мириана обзавелась уймой дурных привычек содержанки – вороватостью, склонностью к подхалимству и невоздержанностью в еде и питье.
Красть она предпочитала мелкие блестящие вещицы, которые изобретательно прятала. Пищу и выпивку с милой бесцеремонностью заимствовала из тарелок постояльцев. Райгарха это забавляло, прочих раздражало. Хисс проникся к ящерице лютой ненавистью – после того, как она разбила и вылакала купленную им втридорога бутылку редкого вина – и вынашивал планы ее убийства.
Худшим из качеств Мирианы являлась способность быстро менять цвет в зависимости от окружающей местности. Стоило ей неподвижно посидеть на столе или стене – и ее не отличишь от досок или камня.
Последняя выходка Мирианы едва не привела к тому, что трактир лишился старшего повара. В поисках тени ксилу забралась в кладовку, где хранились колбасы и другие копчености, уцепилась за свободный крюк и задремала. Почтенный Гикол, явившись за припасами к ужину, снял ее оттуда и бросил в общую корзину, пребывая в полной уверенности, что имеет дело с безобидным окороком. Очутившись на разделочной доске, ящерица внезапно проявила любовь к жизни, вернулась к истинному обличью и дала деру.
Гикол клялся, что треклятая зверюга нарочно ждала, пока над ней не занесут нож и только тогда пошевелилась. Ужин в тот вечер подали после наступления темноты, ибо Лорне пришлось уговаривать разгневанного кухаря не бросать «Нору» и заверять, что подобного впредь не повторится. Райгарх в течение двух последующих дней вел себя на удивление тихо, а ксилу где-то пряталась.
– Кыш отсюда! – Кэрли замахнулась на чешуйчатое создание подушкой. Мириана прошипела нечто оскорбительное и гордо удалилась вверх по стене. Девушка выглянула в окно, подтащила поближе табурет и уселась совмещать приятное с полезным – взирать на бесплатное представление и причесываться.
Обычно на задних дворах принято разбивать огороды, строить загоны для животных или сараи для лишнего имущества. Лорна поступила в согласии со своим разумением и наперекор традициям. Невысокий каменный забор разделял двор на два участка – побольше и поменьше. Тот, что поменьше, расчистили и засыпали мелким песком. В углу возвели диковинного вида постройку из тонких брусьев, канатов и перекладин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95