Прислать вам какую-нибудь из девушек?
– Нет, – отказалась госпожа Кассиана. Стражник вышел. До нее долетел его голос, отдающий распоряжения. Хвала небесам, Рейф успокоился и начал думать, вместо того, чтобы набрасываться на людей с упреками. Гиллу просто не повезло – он наткнулся на кого-то, кто сражается лучше него.
Белокурая женщина откинулась в кресле, закрыла глаза и прислушалась к уличному шуму. Предчувствия не подвели – бессмысленное на первый взгляд кружение по городу вывело в нужное место, туда, где она столкнулась с парочкой воров. Им известно, куда затерялся ее приятель. Клелия не сомневалась в этом, как не сомневалась в том, что ночью темно, а земля твердая. Она уже видела эти лица в призрачных видениях, а теперь встретила во плоти и убедилась, что не ошибается.
Госпожа Клелия не верила, что у Ши Шелама хватит дерзости нанести ей обещанный визит, а потому предпочла идти проторенным путем. Раз мальчик-варвар со смешным прозвищем Малыш оказался в тюрьме, она с удовольствием похлопочет, дабы помочь ему выбраться оттуда. Ей всегда нравилось совершать добрые поступки, если они не требовали слишком больших усилий.
Тюрьма Алронг, приткнувшаяся на полуночной окраине города, носила множество обиходных наименований – Мышеловка, Садок, Колодец, Бездонная Бочка, Ловушка и даже Могильник.
Внешне она представляла невзрачное двухэтажное здание грязно-желтого камня, расползшееся на половину квартала и обнесенное высокой глинобитной стеной, утыканной поверху острыми железками. Охрана Алронга не славилась чрезмерной бдительностью, приторговывая правами на свидания и иногда устраивая заключенным побеги, а пребывание в Мышеловке обязательно числилось в послужном списке каждого, даже самого известного шадизарского вора. Алронг мог оказаться как первой вехой на долгом пути к сияющим вершинам успеха, так и ступенькой бесконечной лестницы, ведущей в глубочайшую из пропастей.
Конан очнулся от вони и раздававшейся поблизости перебранки. Собственно, он не терял сознания, понимая, кто он и что происходит вокруг, просто исчезло желание двигаться, сопротивляться, бежать, вообще шевелиться. Если бы его не швырнули прямо в кучу преющих и отдающих гнилью тряпок, он бы так и остался лежать неподвижно. Но тряпки несносно благоухали – Конан заподозрил, что к изначальному кисловатому аромату примешивается его собственное творение, поскольку его изрядно поташнивало – и он больше не мог выносить этот запах.
Он осторожно приподнял голову, в которой с грохотом перекатывались железные болванки, и огляделся. Предсказание Ферузы сбылось – он все-таки угодил в Садок.
Против судьбы не попрешь, надо осваиваться.
Откатившись подальше от исходящей зловонием кучи, Конан добрался до стены и после пары неудачных попыток уселся. Его нынешнее местопребывание смахивало на низкую и узкую клетку с каменным потолком, замыкавшую ряд подобных сооружений. Обитатель клетки справа шумно переругивался с тюремщиком и своим соседом напротив. Всего же в задымленном и грязном помещении, лишенном окон и освещаемом чадящими масляными лампами, насчитывалось около двух десятков загонов для людей, выстроившихся в два ряда, и ни один не пустовал. Кое-где в клетке обитало по два-три постояльца, и Конан решил, что ему повезло. Наверное, сочли достаточно опасным, чтобы сажать вместе с кем-нибудь.
Припомнив устроенную им круговерть на площади, то, как его кулаки прогулялись по чьим-то зубам и ребрам, он слегка взбодрился. Как говорится, сделал глупость – сам ее и расхлебывай. Нужно было удирать вслед за Ши, а он задержался, наконец-то получив возможность всласть подраться. Кто-то сумел подобраться к нему сзади и от души приложить по голове чем-то тяжелым. Потом он упал… вспоминать дальше не хотелось.
Но Ши благополучно смылся и, кажется, сумел захватить приглянувшуюся ему побрякушку. Значит, вскоре в «Норе» узнают о случившемся. Конечно, все здорово рассердятся – одна беда за другой, сначала Аластор, теперь он, Конан! – но обязательно придумают, как его вытащить. Какую головомойку ему устроит Райгарх – страшно представить!
Конан окончательно пришел в себя, встряхнулся, убедившись, что все кости целы, и утвердился в первоначальном мнении – ему тут не нравится. Слишком напоминает недоброй памяти казармы в Халоге.
– С добрым утречком, – насмешливо приветствовали его из соседней клетки. Там расположился – именно расположился, словно у себя дома – молодой парень с несомненными туранскими чертами лица. – Как спалось?
– Что-то слабо верится, будто это создание способно разговаривать, – высказались напротив. Говоривший отодвинулся к самой стене, и потому Конан видел только очертания съежившейся фигуры. – Эй, лохматый! Подай голос или язык проглотил? Ты откуда такой взялся?
Вопрос «Откуда ты?», как усвоил Конан, подразумевал не выяснение происхождения собеседника, а требование назвать место жительства в городе, тем самым определив свою принадлежность к той или иной шайке.
– Я из Нарикано, – откашлявшись, проговорил он. – Меня… Мои друзья зовут меня Малышом.
Житель каморки напротив мелко захихикал. Справа тоже понимающе хмыкнули и представились:
– Мейгелен из Сахиля. Отребье с другой стороны ряда, ошибочно полагающее себя человеком, кличут Силли. Не обращай на него внимания, он безнадежный пьяница и вдобавок слегка тронутый остатками ума.
– Врешь, – оскорбился невидимый Силли. Мейгелен просунул руку через решетку и показал ему неприличный жест, означавший «Заткнись».
– Ладно, значит ты Малыш, – продолжил туранец, с любопытством разглядывая собрата по несчастью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95