Ты думаешь, что она скрылась вместе с Андровичем? Могло такое быть, Коттон?– Сомневаюсь, Андрович дома. Если только...– Если только, что?– Не знаю. Думаю, мне надо поговорить с Андровичем.– Вот он адрес, – обратилась Марла к шоферу. – 695, Холл-авеню. Поторопитесь, пожалуйста. Я ужасно опаздываю.– Леди, – отозвался шофер, – я никогда не возил пассажиров, которые бы не опаздывали. Глава 12 – Я выяснил фамилию барабанщика, – сообщил Хейз Карелле в дежурке.– Я тоже. Узнал телефон их общества и позвонил туда. Его фамилия Чирападано. Они дали мне адрес и телефон.– Звонил ему? – поинтересовался Хейз.– Да. Никто не отвечает. Придется заехать туда после полудня. Ты обедал?– Нет.– Пошли?– О'кей. Нам придется заехать еще в одно место.– Это куда же?– К Андровичу.– Зачем? Ведь этот любитель женских прелестей нашелся, не так ли?– Да. Но девушка, с которой Бабблз квартировала, сказала, что Андрович часто ей названивал.– Кому? Этой девушке?– Нет. Бабблз.– Андрович? Андрович звонил Бабблз Сиза?– Угу.– Значит, опять все возвращается к нему?– Похоже, что так. Он звонил ей за несколько дней до того, как она исчезла.– Так. И что из этого следует?– Мне кажется, он единственный, кто может хоть что-то знать.– Да. О'кей. Сперва – обед, потом – Чирападано – о Господи, действительно язык сломаешь, – а уж затем – наш любовник-моряк. Знаешь, Коттон, временами мне все это ужасно надоедает.– А тебе никогда не доводилось участвовать в марафоне рядом с девочками из стриптиза? – ответил Хейз.Майк Чирападано жил в меблированной комнате на Норт 6. Когда они пришли, его не было и хозяйка сообщила, что он отсутствует уже с месяц.Разговаривая с ними, она все время вытирала пыль в холле.– Он задолжал мне квартплату за два месяца, – пожаловалась она. – Он что-нибудь натворил?– Когда вы видели его в последний раз, миссис Марстен? – спросил Хейз.– В феврале. Он должен мне квартплату за февраль и за март, если он все еще намерен здесь жить. Но, похоже, что он решил переехать. Как вы считаете?– Не знаю. Не могли бы мы взглянуть на его комнату?– Конечно. И не надо извиняться за беспокойство. Что же он натворил? Он же наркоман. Вы же знаете, все музыканты – наркоманы.– Вы так считаете? – спросил Карелла, поднимаясь следом за ней.– Конечно. Основные потребители этой дряни. Вкалывают ее прямо в вену.– Правда?– Ну да. Это же яд. А они вливают эту гадость, этот героин себе в вены. Его комната на третьем этаже. Я убирала там только вчера.– Его вещи все еще там?– Да. Его одежда и барабаны. Разве нормальный человек может вот так, вдруг, сорваться и исчезнуть, оставив все свои вещи. Я считаю, что так может поступить только наркоман, другого объяснения я не нахожу. Его комната в конце холла. Что, вы сказали, он натворил?– Вы не могли бы сказать точнее, миссис Марстен, когда в феврале он исчез?– Могу с точностью до дня.– Ну и когда?– Это было двенадцатого февраля. Я запомнила, потому что это было перед пятницей тринадцатого. Пятница тринадцатого – самый несчастливый день. Вот его комната. Подождите минутку, сейчас я отопру дверь.Она вынула ключ из кармана и вставила в замочную скважину.– Замок в этой двери не совсем исправный. Все забываю его починить. Наконец-то. Пожалуйста, – она распахнула дверь. – Чистота, только вчера убрала. Даже подобрала разбросанные по всему полу носки и нижнее белье. Терпеть не могу беспорядка.Они вошли в комнату.– Вот там у окна – его барабаны. Большой барабан – басовый, а вон тот, в круглом черном футляре – литавр и его цилиндр. Все его вещи – в шкафу, а бритвенные принадлежности все еще в ванной, в том виде, как он их оставил. Не могу понять, в чем дело. Что, вы сказали, он сделал?– Вы видели, как он уходил в последний раз, миссис Марстен?– Нет.– В каком он возрасте?– Совсем молодой человек, так ужасно, что молодые люди становятся наркоманами и разрушают свой организм этим героином.– Сколько же ему?– Двадцать четыре – двадцать пять, не больше.– Он крупный мужчина?– Думаю, более шести футов.– Руки большие?– Что?– Руки? Не заметили, какие у него руки?– Никогда не обращала внимания. Кто обращает внимание на руки мужчин?!– Некоторые женщины обращают внимание, – заметил Карелла.– Что я очень хорошо знаю, так это то, что он задолжал мне за два месяца, – сказала миссис Марстен, пожимая плечами.– Вы не знаете, миссис Марстен, у него было много знакомых среди женщин? Он когда-нибудь приводил сюда девушек?– Только не в мой дом. Я не разрешаю ничего подобного. Нет, сэр. Если у него и были девушки, он развлекался с ними не под моей крышей. Я слежу за чистотой как комнат, так и жильцов.– Понятно. Вы не возражаете, если мы здесь кое-что осмотрим более тщательно? – спросил Карелла.– Пожалуйста. Позовите меня, когда закончите. Я должна закрыть дверь. Только не делайте беспорядка. Я только вчера все убрала.Она вышла. Карелла и Хейз молча уставились друг на друга.– Может быть, они оба смотались в Канзас-Сити? – предположил Хейз.– Не знаю. Мне бы хотелось, чтобы они оба смотались ко всем чертям. Давай перетрясем комнату, может быть, он оставил хоть какой-нибудь намек.Но никакого намека они не нашли. * * * Карл Андрович оказался усатым гигантом, который сошел бы за ходячую рекламу сигарет «Мальборо». Он сидел в тенниске за кухонным столом, играя своими бронзовыми мускулами, которые красиво выделялись на фоне ослепительно белой тенниски. Татуировка «МЕГ» в изображении сердца на левом бицепсе сразу бросалась в глаза. У него были рыжевато-коричневые волосы и совершенно необыкновенные усы, представляющие смесь рыжих, коричневых и белых волосков. Это были элегантные аккуратно подстриженные усы, которые, очевидно, являлись предметом гордости их владельца, так как во время разговора он то и дело их поглаживал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49