Еще чаю?– Нет, спасибо, миссис Брейди. Значит, вы никого не видели?– Ни души. Жаль, что не могу вам помочь, ведь это же чудовищно, разрезать человека на части. Чудовищно. Вандализм какой-то. – Она помолчала, потягивая чай, глаза на ее узком лице возбужденно сверкали. – А у соседей были? Разговаривали с соседями? Может быть, кто из них видел?– Мы хотели сперва поговорить с вами, – сказал Хейз.Она кивнула.– Вы ирландец, молодой человек?– Частично.В ее глазах мелькнула радость. Она едва заметно кивнула, ничего не сказав, но бросила на Хейза оценивающий взгляд молодой девушки, которая знает толк в молодых людях.– Ну, миссис Брейди, нам надо идти, – сказал Карелла. – Большое спасибо.– Поговорите все-таки с соседями. Возможно, они видели. Может быть, хоть кто-нибудь видел.Но никто из них ничего не видел.Они заходили в каждую квартиру дома, где жила миссис Брейди, а также соседнего дома. Усталые, они поплелись снова, под дождем, в участок. Как только Карелла вошел, Хернандес встретил его известием:– Стив, полчаса назад звонил какой-то парень из Бюро пропавших без вести. Он спросил Клинга, но когда я сказал, что Клинга нет, он спросил, кто еще занят делом, связанным с рукой, найденной в авиасумке. Ну, я ему сказал, что ты. Он просил, чтобы кто-нибудь из вас, ты или Клинг, позвонили ему.– Как его звать?– В блокноте записано. Бартоломео или что-то в этом роде.Карелла сел за стол и придвинул к себе блокнот. – Ромео Бартольди, – прочел он вслух и набрал телефон Бюро пропавших без вести.– Здравствуйте. Это Карелла из 87-го участка. Несколько минут назад нам звонил некто Бартольди, сказал, что...– Бартольди у телефона.– Привет. В чем дело?– Как ты сказал, тебя звать?– Карелла.– Привет, земляк.– Обоюдно, – ответил Карелла, улыбаясь. – Так в чем дело?– Послушай, я знаю, это не мое дело, но мне кое-что пришло в голову.– Выкладывай.– Один из ваших парней, Клинг, кажется, был здесь неделю назад и просматривал картотеку. Позже я с ним разговорился, и он рассказал мне, что вы нашли руку в авиасумке. Мужскую руку.– Все верно. Ну и что?– Это, конечно, меня не касается. Только он искал возможного кандидата среди пропавших за февраль, да?– Да.– Он сказал, что сумка принадлежала компании под названием «КРУГОСВЕТНЫЕ АВИАЛИНИИ», правильно?– Точно.– Может быть, здесь нет никакой связи. Тебе решать. Мы тут с моим партнером ищем одну дамочку, которая исчезла три недели назад. Она занималась стриптизом. Приехала к нам из Канзас Сити в январе. Зовут ее Бабблз Сиза. Но это, конечно, не настоящее имя. Ее настоящее имя – Барбара Сезар. Бабблз – сценическая реклама, и очень удачная, поверь мне, Карелла. Она, действительно, пышет жизнью и огнем.– Ну и какое отношение она может иметь к нашему делу?– Об ее исчезновении заявил агент Чарльз Тюдор. Это было тринадцатого февраля, накануне Дня Валентина. Сегодня какое число?– Одиннадцатое.– Правильно. Значит уже прошло больше трех недель. Мы ее ищем все это время. Поинтересовались ее прошлым, сам знаешь, что делается в таких случаях. В частности, мы узнали, что она прилетела сюда из Канзас Сити.– Да?– Об остальном сам можешь догадаться. Она летела самолетом КРУГОСВЕТНЫХ АВИАЛИНИЙ. Возможно, это совпадение, а может быть, куда-нибудь выведет. Я не знаю, но подумал, что вам не мешает об этом знать.– Да, конечно.– Я понимаю, что это далекий прицел. Но, может быть, есть какая-то связь.– Каким классом она летела? – спросил Карелла. – Люксом? Туристическим? Первым?– Первым классом. Это, кстати, еще один важный момент. Они ведь дают эти сумочки пассажирам первого класса, не так ли?– Правильно.– Я понимаю, что это притянутое за уши предположение. Но, возможно, эта дамочка скрылась потому, что укокошила какого-нибудь мальчика? Ведь все-таки рука оказалась в сумке авиакомпании, самолетом которой она летела... – Бартольди помолчал. – Я понимаю, это очень слабая зацепка.– Мы на мели, не осталось вообще никаких зацепок, – признался Карелла. – Дай адрес Тюдора. * * * Здание «Крео-билдинг», которое они искали, находилось в оживленной средней части города и воспринималось как оазис покоя.Оно служило местом встречи для каждого музыканта и артиста Айсолы. По обеим сторонам здания размещались ночное кафе и кинотеатр. Широкий подъезд вел в просторный мраморный холл, роскошь оформления и убранство которого больше бы подошли для собора святого Павла. Верхние этажи, где располагались репетиционные залы, приемные музыкальных издателей, композиторов, агентов и разных клерков, уже не отличались таким бьющим в глаза великолепием. Мужчины и женщины, собравшиеся перед входом в зал и в холле, представляли собой разношерстную публику.Здесь можно было увидеть ультрасовременных музыкантов с умопомрачающими барабанами, саксофонами и тромбонами, обсуждающих открытие сезона тех или иных оркестров, некоторые из них передавали друг другу сигареты с марихуаной, были здесь и другие, для которых музыка стала религией, и поэтому они не нуждались ни в какой внешней стимуляции. В этой пестрой толпе попадались и длинноволосые любители классической музыки в фетровых шляпах, с футлярами для гоббоя, беседующие о сезоне в Бостоне или Далласе и гадающие, заключит или нет Бернстайн контракт с филармонией. Были здесь и певицы, канарейки и дрозды, на лицах которых играли улыбки, такие же натренированные, как и их голоса, которые, с каким бы оркестром они не пели, входили под своды холла с таким видом, как будто они были королевами голливудского экрана.Здесь можно было увидеть балерин и исполнительниц современных танцев в коротких черных юбочках, не сковывающих движений, они передвигались по холлу утиной походкой, которая, кажется, является отличительной чертой всех профессиональных танцовщиц, цокая своими высокими шпильками по мраморному полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49