В Москве бы к такому делу гражданского эксперта на нюх бы не подпустили, хоть он триста раз спец и сто лет до этого прослужил в милиции. А тут дежурный поморщился, но все равно сделал так, как сказал оперативник. Иначе и быть не может. И за себя следователь не беспокоился — от дела не отстранят. Что может тут областная комиссия, а тем более государственная? Только брюшками потрусить, да добыть сведения, выходящие за рамки города. Все информаторы и все связи в руках местных структур. Так что область только поможет, чем сможет, да по окончании дела всю славу себе приберет. Как всегда…
— Нда… Веселая неделька нам обеспечена. — сощурившись на солнце, сказал Эдик. — Навалилось все разом… Уже слышали про назревающий конфликт Украины с Россией из-за Крыма?
— Мельком… — припомнив утреннее радио, ответил следователь. — Нашли из-за чего перецапаться. Думаешь далеко зайдет?
— А черт его знает. Сколько раз уже было? Но дальше, чем в девяносто четвертом, еще не заходило. Помните, как хохлятские СУ-27 на штаб ЧФ боевые заходы делали? — Хохлятские… На себя посмотри. — улыбнулся Владислав Петрович.
— А что я? — вставая улыбнулся Эдик. — Я полукровка.
— Да все мы тут полукровки. — махнул рукой следователь. — Не в этом поколении, так в предыдущем. Если вдруг что, не дай Бог, так не разберемся кто враг, а кто друг. Но если серьезно, Эдик, то мы МВД Украины, как ты помнишь. И прежде всего должны соблюдать законы государства.
— Вы это серьезно? — Совершенно.
Эдик неопределенно пожал плечами, щелчком сбив с рубашки обнаглевшую муху. Иногда следователь откровенно его раздражал. Хотя бы такой вот плакатной правильностью, больше присущей дрянному коммунистическому листку, нежели живому человеку.
— Эх… Владислав Петрович, а Вам не интересно узнать личность убитого?
— Узнаю в «управе»…
— Да нет. Я про Ваш личный интерес. Неужели не любопытно узнать, кого грохнули таким необычным способом?
— Не тяни… — Ха! — вставая улыбнулся Эдик. — Это, между прочим, гражданин Соединенных Штатов Алекс Бертран. Служащий так называемой «Миссии надежды». Проповедник, можно сказать. Они пару комнат снимают в кинотеатре «Москва», читают проповеди, учат детей английскому. Задаром, между прочим. Так что личность, коль соблюдать закон государства, со всех сторон положительная и по всей видимости связей, порочащих его, не имел. — Да? — бесстрастно спросил Владислав Петрович. — Сейчас это модно. Ты свою Анюту туда устроить не пробовал? Английский с тринадцати лет — самое время. Тем более учиться у носителей языка. Ну и задаром. С нашей-то зарплатой.
— Устраивал! — отмахнулся Эдик. — Толку нет. Во-первых, жена взвыла. Чего, мол, дитю будут голову иноземной верой забивать. Они же там охмуряют по полной. Хотя лично мне без разницы какой поп ей втирать будет, бородатый или с белым воротничком. Кто-нибудь когда-нибудь все равно до нее доберется. У нас хоть церковь от государства и отделена, а каждое утро по телику все одно твердят о спасении души. Но сама Анюта пару раз сходила и ни в какую! Скучно говорит. Зачем, говорит, мне этот английский, если через пять лет весь мир будет по-русски говорить?
— Во дает! — усмехнулся Сергей, пряча пулю в карман. — Прямо уж весь? Нам бы из дерьма хоть немного вылезти, а не рыпаться бестолково. Пошла у молодежи новая мода — на Америку бочку катить. Мол там они плохие и тут… От ума ли такая мода? У Америки учиться надо! Причем всему, чему только можно. Они ведь нас по всем статьям обошли! Одежду они нам шьют, машины нам делают, компьютеры эти… У них дети чуть ли не с пеленок во всей этой технике разбираются, с пяти лет в Интернете мультики смотрят.
— Ну… — Эдик качнул головой. — Не только мультики, надо сказать. Всему без разбору я ни у кого бы учиться не стал. А тем более детишек учить. Пусть сами выбирают свой путь.
— Выбрали уже… — махнул рукой Сергей, направляясь к «УАЗику». — Теперь живем, как в яме с дерьмом и выхода не предвидится. Знаете, на кого похожи наши тинейджеры, взявшие моду хаять Америку? На Моську, что лает на слона. Тяв, тяв… А у самих в карманах ветер… Да и в голове тоже. Вон, поглядите — вся Европа уже американизируется! Одни мы в хвосте.
— Ладно, поехали в «управу»… — хмуро прервал его Эдик, открывая заднюю дверцу «Уазика». — Садитесь, Владислав Петрович.
Они уселись на потертые кресла, а Сергей, впрыгнув на сиденье водителя, нервно повернул ключ зажигания. Двигатель затрясся, как старая кофемолка, фыркнул, под днищем что-то стрельнуло и лишь потом мотор завелся, чихая и кашляя на каждом такте. Сергей сплюнул в окно и со скрежетом вогнал первую передачу.
— Чтоб его… — ругнулся он. — Старая кастрюля… Ну разве не пример? Они там на джипах «Чироки» разъезжают, а мы в этих душегубках… Нет уж! Если вдруг, когда-нибудь, начнется война с Америкой, так я первым сдамся в плен. Нафиг! Надоело все хуже горькой редьки.
Машина тронулась с нервным рывком, между ногами перекатилась пустая бутылка из под «Пепси», а под водительским креслом брякнула облупленная жестяная канистра. Но Владислав Петрович успел ухватиться за матерчатую петлю над дверцей.
— Как-то позорно звучит — «плен». — пожал он плечами. — Не кажется?
— Господи… — устало покачал головой лейтенант. — Что значит позорно? Вы, извините, представитель старого поколения, которое еще помнит ужасы войны. Это таким как Вы Сталинская пропаганда вдалбливала совершенно ужасные «истины», что лучше умереть, чем сдаться. Сергей вывернул на главную улицу и выключив мигалку поддал газу. — Умереть… Вслушайтесь в само слово! — взволнованно продолжил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18