Наилучшее доказательство тому, что первый раз ее отпустили, ничего не сделав.— Да, правда, — соглашается Берю. — Передай-ка мне еще капусты и кусочек свинины пожирней. Обалденная вкуснятина!К нам подсаживается парикмахер, блестящий, как горная форель.— Знаете, о чем я думаю? — говорит он.Поскольку все мы удивленно смотрим на него и отрицательно качаем головой, он продолжает:— Ведь я не открывал сегодня свою парикмахерскую. В квартале решат что я отравился газом.Но так как никто особенно не опечалился такой вероятностью, он замолкает и начинает лопать за обе щеки.— Короче говоря, — подводит итог Берю, сожрав уже две солидные порции мяса с капустой, — ты поедешь, найдешь мадам Лавми и обменяешь ее сопляка на мою жену!— И на миссис Таккой! Я имел честь и преимущество старшего по званию сообщить тебе об этом только что…Звонок телефона перебивает меня. Маман идет к аппарату.— Господин Пино! — сообщает она шепотом. Наш замечательный сослуживец решил отчитаться о проделанной работе.— Передай ему от меня привет! — кричит Берю, когда я подхожу к телефону.Затем я слышу, как он объясняет Фелиции:— Пино — нормальная рабочая лошадь и хороший парень, но всегда такой грязный, как расческа!— Бывают расчески чистые, — заявляет Альфред.По голосу я определяю, что Пинюш в одном из своих обычных состояний. У него состояний немного, всего два. Бывает нормальное: апатия, нытье, занудство, беспокойство за свое здоровье. И бывает ненормальное, соответствующее осадному положению его души: лихорадочность, заикание, вызванное выпадением челюсти, охи-вздохи, почесывание ягодиц и т.д.— Что с тобой стряслось, моя старушка?— Со мной ничего, а вот стряслось с миссис Таккой, — говорит Пинюш.— Да?— Ее только что выловили из воды рядом с Лебединым островом…— Мертвая?— Утопленница…— Утопившаяся утопленница или задушенная и брошенная в воду?— Первое…Час от часу не легче! И я еще говорил, что бандиты мадам Лавми не убийцы! С ума сойти! Примерно то же самое они могут сотворить и с нашей всеми горячо любимой мадам Берю, если, конечно, найдут подходящий водоем.— О чем ты задумался? — беспокоится Пино на другом конце провода.— Вы следили за женой Лавми?— Так точно… Она поехала к своему мужу. В ресторан рядом с киностудией. Что будешь делать?— Еду к тебе.Ощущая свалившийся на меня груз, я возвращаюсь в столовую. Берю приканчивает камамбер.— Что нового? — спрашивает он.— А, так, ничего особенного… Болтовня Пинюша.— Любит он болтать всякую чепуху, старый краб, — соглашается Толстяк и закатывается таким смехом, что дребезжат стекла, а Джимми начинает реветь.Фелиция берет малыша на руки, чтобы успокоить. Он умолкает мгновенно.Как все странно на свете… Через мой котелок проскакивает философская мысль, что вот это невинное создание оказалось причиной смерти человека…Ему от роду всего несколько месяцев, а уже положено начало: на его личном счету первый труп. Глава 17 Когда я заявляюсь на студию, съемки фильма «Последнее люмбаго в Париже» остановлены из-за того, что у главного оператора припадок истерии, а секретарша сломала ноготь, когда точила свой карандаш.Пробираясь через лес погашенных прожекторов, я вдруг ощущаю энергичную руку, опустившуюся на воротник моего пиджака.— Я смотрю, ты вошел во вкус, дорогой флик!Мой милый Галиматье. На Бебере рубашка «сделано в США» с изображением захода солнца в пальмы.— Ты замаскировался под плакат туристической фирмы, приглашающей провести очередной отпуск в Сахаре? — спрашиваю я.— Помалкивай, это подарок красавчика Фреда.— Выходит, секретарь обратил хозяина в свою веру?— Нет, но он несказанно обрадовался реакции на мою публикацию в нашем капустном листке. Я написал, будто он способен вылакать целую бутылку бурбона на одном дыхании… Поскольку это чистая ложь, он воспринял как лесть.У моего друга Галиматье очень довольный вид.— Продвигается твое расследование? — спрашивает он с места в карьер.— У тебя навязчивая идея, Бебер! Послушай-ка, я услышал от статистов, что миссис Лавми присутствует на съемках.— Точно!— Мне очень хочется, чтобы ты меня представил… Я видел ее фотографию — эта женщина в моем вкусе.У него опять напряженный, колючий взгляд, достающий мне прямо до почек.— Когда ты на меня так смотришь, — смеюсь я, — создается впечатление, что мне делают промывание желудка… Так возможно с ней познакомиться или как?— Пошли. Красивая бестия!Он ведет меня в уборную суперзвезды.Из гримерной доносится страшный шум. Альбер без всякого стеснения открывает дверь, не утруждая себя стуком. У Лавми целая тусовка.Фред с голым торсом возлежит на шкуре медведя. Американские журналисты весело чокаются за его здоровье под меланхоличным взглядом дражайшей супруги.Из стереопроигрывателя струится мягкая джазовая мелодия в духе квартета «Золотые ворота».— Хелло! — приветливо говорит Лавми.Я, может быть, четверть от половины полного болвана, но похищенный малыш не имеет ни малейшего сходства со своим папочкой.Фред раскован, счастлив за себя и за других… Он меня узнает, шутливо сует кулак мне под ребра и предлагает принять стаканчик.Галиматье перешагивает через него и представляет меня смуглой красавице — жене Лав-ми. В ее венах бурлит мексиканская кровь. Она действительно красива, по-настоящему, чертовски. По сравнению с ней мисс Вселенная выглядит уборщицей из столовой для нищих.Она поднимает свои длинные ресницы, и я принимаю прямо в тыкву взгляд потрясающе темных глаз, обалденно подходящих к ее смуглой матовой коже.— Миссис Лавми, позвольте представить вам моего друга и коллегу, — говорит Галиматье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43