"Ах, Фанни! -Воскликнул я -постой теперь ты ... Ох
..." Я сам чувствовал, что теряю жизнь и умираю от счастья.
Какая чрезмерность! ... Уничтоженный, потерянный в об'ятиях
Фанни, я совсем не чувствовал яростного натиска графини.
Приведенная в себя нашими восклицаниями и вздохами, охваченная
яростью и завистью, она бросилась на меня, чтобы вырвать меня из
рук сбоей подруги. Ее руки обхватили меня, стараясь отторгнуть,
ее пальцы впились мне в тело, она кусала меня, и царапала. Это
двойное соприкосновение с двумя телами, дышашими наслаждением,
пылающими страстной жаждой, снова меня оживило, удвоив мои
желания. Меня охватило пламя! Я оставался твердым непобедимым
мстителем над телом Фанни. Потом не уступая своего положения в
этом странном беспорядке трех тел, смешавшихся, сцепившихся одно
с другим, я достиг того, что крепко стиснув бедра графини,
держал их раздвинутыми над своей головой. "Гамиани, ко мне!
-Крикнул я-опирайтесь на руки и подвигайтесь вперед!"
Гамиани меня поняла, и я мог свободно вздохнуть, всунув свой
острый шершавый язык в воспаленную часть ее тела. Фанни в
забвении, вне себя, любовно ласкала трепещущуюся грудь,
качающуюся над ней. В мгновение ока графиня была побеждена и
усмирена!
Гамиани: "какой огонь вы зажгли! Это слишком ... Пощадите
... О, какая жгучая сладость ... Вы меня уморите. Боже, я
задыхаюсь ..."
Тело графини скатилось в сторону как мертвая груда. Фанни в
безумном восторге, вскинув руки мне на шею, обвилась вокруг
меня, прижимаясь всем телом, скрестив ноги у меня за спиной.
Фанни: "дорогой мой! Ну, ко мне! Весь ко мне. Ну, постой
минуточку, остановись... Ах... Так... Ну скорее же, скорее
... О ... Ох ... Я чувствую, я погружаюсь ..."
И мы, сцепившись, оцепеневшие, остались распростертыми друг
на друге, без движения, с полуоткрытыми губами, едва начиная
чувствовать свое пересохшее дыхание. Мало-помалу мы пришли в
себя. Все трое мы поднялись и минуту молча смотрели друг на
друга. Удивленная, устыдившаяся своего порыва, графиня поспешно
прикрылась. Фанни спряталась под простыней, потом, как дитя,
понявшее свой поступок, когда он уже стал непоправим, она горько
заплакала. Графиня не замедлила обратиться ко мне с упреком:
Гамиани: "сударь! Вы для меня неприятная случайность. Ваш
поступок-это отвратительная западня, бесчестие и подлость. Вы
заставляете меня краснеть."
Я собрался защищать себя.
Гамиани: "о, знайте, сударь: женщина никогда не прощает
тому, кто использует ее слабость!"
Я возражал, как мог. Я об'яснялся, оправдывая себя пагубной
страстью к ней, непоборимой страстью, которую она своим
хладнокровием, своей холодностью, довела до отчаяния,
побудившего меня к хитрости и даже к насилию. "Кроме того -
добавил я - можете ли вы подумать, Гамиани, что я когда-нибудь
во зло использую допущенную мною смелость? Если я виноват, то
подумайте только о моем безумии, которое овладело моим сердцем.
А лучше не думайте ни о чем, кроме наслаждения, которое мы
испытали вместе и которое вы сможете испытать снова же." В то
время, когда графиня прятала голову, притворяясь огорченной, я
обратился к Фанни со словами: " воздержитесь от слов. Думайте
только о той блаженной сладости, которая нас сейчас соединила.
Пусть она останется в вашей памяти счастливым сновидением,
которое только вам принадлежит, которое знаете только вы сами.
Клянусь вам никогда не испортить памяти моего счастья
разглашением его лицам посторонним.
Гнев их вскоре утих, слезы Фанни высохли. Незаметно мы снова
сплелись и все трое состязались в шалостях, поцелуях и ласках
... "О, мои прекрасные подруги - воскликнул я - пусть никакая
боязнь вас не смутит. Отдадимся друг другу до конца ... Так,
как если бы эта ночь была последней ... Посвятим ее радости и
сладострастию!" И Гамиани воскликнула: "жребий брошен! К
наслаждениям! Фанни, сюда! Поцелуй же меня, дурочка. Дай мне
тебя покусать, дай вздохнуть до самого сердца. Альсид, к делу!
О, вы великолепный самец! Каким богатством наградила вас
природа!" "Вы этому завидуете, Гамиани? Тогда я начну с вас!
Вы пренебрегаете этим наслаждением? О , нет! Вы благословите
его, когда хорошенько отведаете! ... Лежите, лежите и выставте
вперед мишень для моего нападения... Ах! Сколько красоты в
этой вашей позе! Скорей, Фанни, Фанни, сцепитесь ногами с
графиней, введите сами это грозное орудие - мой огнестрельный
снаряд. Бейте в цель... Стойте! Слишком сильно, слишком
быстро ..."
Гамиани: "а... А... Ах... Вы делаете фокусы из
наслаждения..."
Графиня качала бедрами как бешеная, более занятая поцелуями
Фанни, чем моими стараниями. Я воспользовался одним движением,
которое все спутало и быстро опрокинуло Фанни на тело графини.
Мы смешались все трое, погрузившись в море наслаждений.
Гамиани: "что за прихоть, Альсид? Вы внезапно отвернулись
от врага? О, я прощаю все! Вы поняли, что не стоит дарить
сладость для бесчувственной. Что делать? Это мое печальное
свойство - разлад с природой. Я жалею, но чувствую только
ужасное и чрезмерное! Я стремлюсь к невозможному. О, это
ужасно доходить до изнурения, до потери рассудка, в самообмане
всегда желать и никогда не чувствовать удовлетворения. Меня
убивает мое воображение. Вот что значит быть очень несчастной."
Во всей этой речи слышалась жалоба и такое живое выражение
безнадежного отчаяния, что я почувствовал себя взволнованным
жалостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17