Мне казалось, что я только
что расстался с ужасным кошмаром. Подле меня в моих обьятиях, в
моих руках тихо колыхалась грудь цвета лилии и цвета розы, такая
нежная и такая чистая, что казалось легкого прикосновения губ
будет достаточно, чтобы она увяла. Фанни в об'ятиях сна,
полунагая, на этом восточном ложе воплощала образ самых чудесных
мечтаний. Профиль, чистый и милый, как рисунок рафаэля и все ее
тело, каждая его частица, обладали обаятельной прелестью...
Было большой сладостью вволю насытиться такими чарующими
формами, но жалко было думать, что девушка в пятнадцать лет
только в одну ночь безвозвратно увяла. Свежесть, изящество,
юность - все сорвала, загрязнила и погрузила в тину эта
вакхическая ночь.
Ее душа была наивна и нежна. , Она тихо баюкалась на
ангельских крыльях... , Но теперь она заветно предана нечистым
духам и нет больше чистых грез и бывших мечтаний, нет больше
первой любви, нет сладких наслаждений. Поэзия молодой девушки
погибла навсегда...
Она проснулась, бедное дитя, почти смеясь. Она грезила
встретить свое обычное утро, свои сладкие думы, свою
невинность...
Увы! Она удивилась - этобыла не ее кровать, это была не ее
комната. Горе ее было ужасно, слезы душили ее. Я смотрел на
нее с волнением, мне было стыдно самого себя. Я прижал ее к
себе, каждую ее слезинку выпивал жадно. Мои чувства молчали, но
душа моя раскрылась до конца. Я живо говорил ей о своей любви
огненными словами и с огнем во взоре...
Фанни меня слушала, молчаливая, удивленная, с восхищением.
Она вдыхала мои слова, мой взгляд, минутами прижималась ко мне,
словно говоря: "да, да! Еще я твоя! Вся твоя!"
Так же доверчиво и легко, как она отдавала свое тело, так и
теперь она передала мне свою душу, доверчивую, взволнованную. Я
думал в поцелуях ее выпить всю, отдав ей свою душу в обмен. Это
была полнота счастья!
Наконец, мы встали. Мне захотелось еще раз увидеть графиню.
Она спала, непристойно раскинувшись, с помятым лицом...
"Уйдем! - Воскликнул я, - уйдем, Фанни! Бросим скорее этот
отвратительный дом!"

Гамиани ( часть вторая ).

Я был убежден, что Фанни, такая молодая и чистая сердцем,
относилась к графине не иначе, как с ужасом и отвращением,
вспоминая о ней. Я отдавал Фанни всю свою нежность и любовь, я
расточал ей самые страстные и нежные ласки. Иногда я доводил ее
до изнурения, до утопы от наслаждения в надежде, что она не
постигает и не жаждет другой страсти, кроме той, которую познает
природа, соединяющая два пола в сладости чувств и души. Увы, я
ошибался. Разбуженное однажды воображение пренебрегает всеми
нашими наслаждениями.
Ничего не могло сравниться в годах Фанни с восторгами ее
подруги. Напряженность и острота нашей страсти казались ей
холодными ласками по сравнению с тем, что она испытала в ту
губительную ночь.
Она клялась мне не видеться больше с Гамиани, но ее клятва не
угасила того желания, которое она втайне в себе воспитала.
Напрасна бала ее борьба. Это сопротивление самой себе лишь
раздувало пламя. Я утратил ее доверчивость; мне надо было
прятаться, чтобы за ней наблюдать. С помощью искусно
замаскированного окошка я мог каждый вечер смотреть на нее,
когда она отходила ко сну. Несчастная, я часто видел ее
плачущей на диване. Я видел, как она извивалась и в отчаянии
каталась на нем. Потом срывала с себя платье, становилась
обнаженная перед зеркалом и со взором, блуждающим как, у
безумной, она ощупывала себя, била себя по телу, подстрекала
себя к возбуждению с безумным иступлением.
Я не мог более ее исцелить. Мне оставалось только наблюдать
до каких пределов дойдет этот чувственный бред.
Однажды вечером, будучи по обыкновению на своем посту, когда
Фанни собиралась ложиться спать, я услышал как она воскликнула:
"кто там, ангелина? Это вы Гамиани? О, мадам, так далеко от...
Гамиани: "без сомнения вы любите меня. Я должна была
прибегнуть к хитрости. Я обманом удалила вашу прислугу и вот с
здесь".
Фанни: "я не понимаю вас, я не могу об'яснить ваше упорство,
но если все то, что я знаю о вас я сохранила в тайне, то все же
мой официальный отказ вам в приеме должен доказать ясно, что
ваше присутствие мне тягостно. Вы меня отталкиваете, вы меня
ужасаете! Оставьте меня, сделайте милость оставьте меня, если
желаете предотвратить огласку".
Гамиани: "мое решение твердо и все меры приняты. Вы не в
состоянии ничего изменить! Фанни, мое терпение истощилось".
Фанни: "хорошо, но что же вы намерены делать? Снова меня
изнасиловать? Снова меня грязнить? О, нет! Вы уйдете или я
позову на помощь".
Гамиани: "дитя! Дитя, мы снова одни. Все двери заперты, а
ключи выброшены в форточку. Вы моя... Но успокойтесь , бояться
нечего."
Фанни: "ради бога не прикасайтесь ко мне!"
Гамиани: "Фанни, всякое сопротивление напрасно! Вы все
равно покоритесь! Я сильнее и мною владеет страсть! Со мной
даже мужчина не сладит... Что такое... Она дрожит... Она
бледнеет... Боже мой Фанни... Фанни! Ей дурно? О, что я
сделала. Приди в себя, очнись. Если я так прижимаю тебя, то
это только от любви. Я так тебя люблю, ты моя теперь, моя
жизнь, моя душа. Ты только не понимаешь меня. Вгляни, я совсем
не злая, я очень добра, потому что люблю! Посмотри мне в глаза,
послушай как бьется мое сердце. Все это только для тебя одной.
Я хочу только твоей радости, твоего опьянения в моих об'ятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17