За это время император не изменил своих взглядов, и когда Столыпин
начал настаивать, между ними вспыхнул жаркий спор. На попятную пошел царь:
"Я не могу согласиться на Ваше увольнение, и Я надеюсь, что Вы не станете
на этом настаивать, отдавая себе отчет, каким образом Я могу лишиться не
только Вас, но допустить подобный исход под влиянием частичного несогласия
Совета. Во что же превратиться правительство, зависящее от Меня, если
из-за конфликта с Советом, а завтра с Думою, будут сменяться министры.
Подумайте о каком либо ином исходе и предложите Мне его", - закончил
Государь".
Когда возник конфликт, императрица-мать послала за Коковцовым. Она
встала на сторону Столыпина. "К сожалению, мой сын слишком добр, мягок и
не умеет поставить людей на место, - сказала она. - Я понимаю, что у
Столыпина опускаются руки, и он не имеет никакой уверенности в том, как
ему вести дела". Затем Мария Федоровна стала откровенно обсуждать
проблемы, стоявшие перед государем: "Я совершенно уверена, что Государь не
может расстаться со Столыпиным... Если Столыпин будет настаивать на своем,
то я ни минуты не сомневаюсь, что Государь... кончит тем, что уступит, и я
понимаю, почему Он все еще не дал никакого ответа. Он слишком самолюбив и
переживает создавшийся кризис вдвоем с Императрицею, не показывая и вида
окружающим, что Он волнуется и ищет исхода... Чем дальше, тем больше у
Государя будет расти недовольство Столыпиным, и я почти уверена, что
бедный Столыпин выиграет дело, но очень ненадолго, и мы скоро увидим его
не у дел, а это очень жаль для Государя, и для всей России. Бедный мой
сын, как мало у него удачи в людях".
Мария Федоровна не ошиблась в своем прогнозе. Царь добился того, что
Столыпин сохранил свой пост, позволив ему приостановить на три дня
заседания Государственной Думы и тем временем ввести закон в действие.
Однако отношения между ними охладились. Понимая, как приободрились его
противники после этого эпизода, Столыпин ждал отставки со дня на день. Он
жаловался друзьям, что его третируют при дворе.
В конце августа 1911 года Столыпин и Коковцов отправились в Киев на
торжества по случаю открытия памятника Александру II. Столыпина
игнорировали при Дворе, ему даже не нашлось места на царском пароходе, для
него не было приготовлено экипажей от Двора. Столыпин и Коковцов
разъезжали по городу без всякой охраны. "У меня сложилось впечатление, что
мы с Вами сдесь совершенно лишние люди", - заявил премьер Коковцову.
По случайному, но роковому стечению обстоятельств в тот день в толпе
зевак стоял Распутин. [(В.В.Шульгин впоследствии писал, что Распутин, уже
неделю живший в Киеве, говорил об убийстве Столыпина как о чем-то заранее
решенном.)] Когда карета Столыпина проехала мимо, Распутин заволновался,
начал что-то бормотать. Неожиданно трагическим голосом он закричал:
"Смерть за ним! Смерть едет за ним!" Весь вечер Распутин твердил о смерти
Столыпина.
На следующий день на глазах у царя Столыпин был смертельно ранен.
Императорская семья сидела в ложе, выходящей на сцену. В театре состоялся
парадный спектакль, ставили оперу Римского-Корсакова "Сказка о царе
Салтане". Столыпин с другими официальными лицами сидел на первом ряду
партера. Во втором антракте Столыпин стоял, опершись спиной о балюстраду
оркестра. Тут с задних рядов к нему начал пробиваться человек во фраке.
Премьер министр вопросительно взглянул на него. Незнакомец достал браунинг
и дважды выстрелил Столыпину в грудь.
Из своей ложи царь наблюдал происходящее. В письме матери он сообщил:
"Ольга и Татьяна были со мной тогда, и мы только что вышли из ложи во
время второго антракта, так как в театре было очень жарко. В это время мы
услышали два звука, похожие на стук падающего предмета; я подумал, что
сверху кому-нибудь свалился бинокль на голову, и вбежал в ложу.
Вправо от ложи я увидел кучу офицеров и людей, которые тащили
кого-то, несколько дам кричало, а прямо против меня в партере стоял
Столыпин. Он медленно повернулся лицом ко мне и благословил воздух левой
рукой.
Тут только я заметил, что он побледнел и что у него на кителе на
правой руке кровь. Он тихо сел в кресло и начал расстегивать китель.
Фредерикс и проф. Рейн помогали ему.
Ольга и Татьяна увидели все, что произошло. Пока Столыпину помогали
выйти из театра, в коридоре, рядом с нашей комнатой происходил шум, так
хотели покончить с убийцей, по моему - к сожалению, полиция отбила его от
публики и увела в отдельное помещение для допроса. Все-таки он сильно
помят с двумя выбитыми зубами. Потом театр опять наполнился, был гимн, и я
уехал с дочками в 11 час. Ты можешь себе представить, с какими чувствами!
На Татьяну известие произвело сильное впечатление, она много плакала...
Бедный Столыпин сильно страдал в эту ночь".
Заговор с целью убийства Столыпина оказался гнусным и запутанным
делом. Покушавшийся, помощник присяжного поверенного Мордка Богров, был
революционером и одновременно агентом охранной полиции. Получив от полиции
разрешение продолжать работу в подполье, регулярно отправляя доносы
охранке, Богров, по-видимому, оставался верным революции. Общепринятая и
наиболее вероятная версия состоит в том, что свое положение полицейского
агента он использовал для достижения революционных целей. Еще до приезда
царя и премьер-министра в Киев Богров передал полиции подробную информацию
о готовящемся покушении на Столыпина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227