Издавая и редактируя газету "Искра",
издававшуюся за рубежом и нелегально ввозившуюся в Россию, он еще в
большей мере развил эти способности. Именно в этот период он начал
подписываться псевдонимом "Ленин". Его брошюра "Что делать?" обратила а
себя внимание, он составил программу российской социал-демократической
партии, как стали называть себя живущие за рубежом русские марксисты.
Ленин уже не боялся нападать и на самого царя; излюбленными его эпитетами
были "Николай Кровавый" и "Николай Вешатель".
Когда срок ссылки Н.К.Крупской окончился, та приехала к мужу в
Мюнхен. В 1902 году редакция "Искры" перебралась в Лондон, следом за ней
отправились в город туманов Ленин и Крупская. Столь резкая смена
обстановки была особенно болезненной для Н.К.Крупской, приехавшей из тихой
сибирской деревни в огромный шумный, грязный, грохочущий машинами город.
Семейство сняло двухкомнатную квартиру без мебели в доме N 30 на Холфорд
Сквер, принадлежащей миссис Ио. Под именем Якова Рихтера Ленин записался в
библиотеку Британского Музея. По утрам он работал, а под вечер вместе с
женой, забравшись на верх двухэтажного автобуса, совершал поездки по
городу. У них возникли трения с домохозяйкой, она возмущалась тем, что
Крупская не занавешивает окна портьерами и не носит обручальное кольцо.
Дело кончилось тем, что один их русский знакомый объяснил хозяйке, что
квартиранты ее обвенчаны, и предупредил, что если она не перестанет им
докучать, то ее привлекут к судебной ответственности.
Благодаря своей неуклонности, доходящей до неумолимости,
целеустремленности и самоотверженности, Ленин вскоре стал одним из лидеров
партии. Оказавшись во главе партии, он начал проявлять агрессивную
нетерпимость и свои воззрения не желал обсуждать даже с другими
руководителями. Исключение из правила он делал лишь когда этого требовали
обстоятельства. Из-за несговорчивости Ленина в крохотной партии эмигрантов
наметился раскол.
С целью прекращения распрей социал-демократы в июле 1903 года созвали
объединительный съезд, на который в Брюссель приехали сорок три делегата.
Встреча состоялась в старом амбаре, где прежде хранилась мука. Помещение
было украшено кумачом и кишело крысами и блохами. Бельгийская полиция,
которая и прежде не давала спуску русским революционерам, обыскивала
комнаты, где они жили, осматривали багаж, вдруг потребовала, чтобы
эмигранты выехали за пределы страны в течении двадцати четырех часов. Вся
компания села на пароход и через Ла-Манш поплыла в Лондон, не переставая
спорить.
Продолжая свои заседания в принадлежащей социалистам церкви, делегаты
вскоре осознали, что их исторический "объединительный съезд" ведет к
опасному расколу между Плехановым и Лениным. Выступления Плеханова были в
лирическом ключе, они брали за живое; речи Ленина были проще, логичнее и
доходчивее. Спор шел об организационной структуре партии. Ленин настаивал
на том, чтобы партию составляла небольшая, спаянная железной дисциплиной
элита профессиональных революционеров. Плеханов и его единомышленники были
за то, чтобы партия была открыта для всех желающих. При голосовании Ленин,
с незначительным перевесом, собрал большинство. Его сторонники стали
называться "большевиками", а противники - "меньшевиками". Взглянув на
Ленина, отчасти со страхом, отчасти с восхищением, Плеханов произнес: "Из
такого теста получаются Робеспьеры".
Если Ленин был Робеспьером, то Александр Керенский был русским
Дантоном. Сам пораженный сходством их судеб и образования, Керенский
писал: "Не надо меня уверять, будто Ленин олицетворяет некую азиатскую
"стихийную русскую силу". Я родился под тем же небом, дышал тем же
воздухом, слушал те же крестьянские песни и играл на том же гимназическом
дворе. Видел те же бескрайние дали с высокого берега Волги. Я твердо
уверен: то, что сделал Ленин, преднамеренно и жестоко изувечив Россию, мог
сделать лишь человек, который утратил всякую связь с нашей родиной и
вытравил в себе всякое сыновнее чувство к ней".
Федор Керенский, Отец Александра Федоровича, был мягким,
интеллигентным человеком, которого поначалу прочили в священнослужители,
но он избрал учительскую профессию. Едва начав службу, он женился на своей
ученице, офицерской дочери, дед которой был крепостным. Являясь директором
Симбирской гимназии, Ф.Керенский принадлежал к сливкам местного общества.
"С тех пор, как я себя помню, жили мы в огромной, прекрасной квартире,
предоставленной нам казной, - писал его сын, А.Ф.Керенский. - Длинный ряд
кабинетов; у старших сестер гувернантки; вспоминаю наши детские,
устраивавшиеся в других домах местного общества праздники для детей". Став
учащимся, Александр стоял в церкви на почетном месте, ведь он был
директорским сыном. "Помню, в раннем детстве я был поистине
верноподданным. Я искренне любил Россию... традиционную Россию с ее царями
и православной церковью, с избранными слоями местного чиновничества".
Настоятелем Симбирского собора был дядя Александра. Александр мечтал стать
когда-нибудь "звонарем, который, забравшись на высокую колокольню, под
облака, ударами могучего колокола призывает верующих в Божий храм".
В 1889 году, когда Александру исполнилось восемь лет, его отец
получил назначение в Туркестанский край, и семейство Керенских переехало в
Ташкент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227