Вся беда была в том, что они оба не могли делать вид, что и сами относятся к таким же людям и обладают такими же вещами. А Эльза, стоя здесь в тени, могла смотреть на Викторию и спокойно думать об экипаже, как о гладеньком живом существе, которому невтерпеж оставаться дольше под солнечными лучами. Потом она могла посмеяться над этими своими мыслями, вспомнив, что в конце концов это всего лишь коляска. Но дядя Фред и мать были люди иного склада. Они смеялись нечасто.
«Вот если бы здесь был папа, – думала Эльза, – он посмотрел бы на стоящую в тени коляску, поднял брови и скорчил такую смешную физиономию, что я покатывалась бы от хохота». Она вспомнила, как однажды к ним пришла в гости ее учительница, мисс Глайд, в высокой желтой шляпе помпадур и с «валиком» в прическе. Эльза сидела рядом с матерью, а мисс Глайд лицом к ним и спиной к кухонной двери. Папа выглянул из кухни и, должно быть, заметил помпадур мисс Глайд, потому что в следующий миг Эльза увидела его стоящим в дверях с караваем хлеба на голове. Эльза задохнулась от смеха и, чтобы не прыснуть, опрометью бросилась из комнаты. Таков уж был характер у отца. Он с усмешкой говорил себе, что он человек простой и живет по простоте, и что никаких фокусов ему не надо. Но Эльза помнила, как однажды он выписал Эмерсона в кожаном переплете; однако, когда книга пришла к ним, в доме не было ни пенни, чтобы заплатить за нее, и посылку отправили обратно. Но в тот вечер папа ушел из дому, и кто-то на следующее утро привел к ним домой их лошадей, а отец лежмя лежал внутри фургона.
Дядя Фред с маленьким Кэрью возвращался обратно с выгона. Эльза двинулась по дорожке к дому, немного досадуя на себя за то, что она размечталась тут, в то время как могла бы отлично добежать до дому до их возвращения. Ей не хотелось встречаться с мальчиком Кэрью в таком виде – в грязном переднике и с голыми ногами. Она пустилась бежать, но дядя Фред окликнул ее:
– Эльза!
Она остановилась, выжидая. В конце концов, что такое представлял собой мальчик Кэрью, чтобы его бояться? Только и всего, что у него более чистая блуза, соломенная шляпа и красные сочные губы.
– Пойди и спроси маму, не нужен ли я? – кивая головой на дом, сказал подошедший к Эльзе дядя Фред.
В этот миг сама мать Эльзы вышла из дому, настежь отворив в сенях дверь, на которой сверху, разгоняя мух, затрепыхался лоскут клеенки. Она спустилась во двор, и Эльза увидела багровые пятна на ее щеках. Эльза прижалась к юбке матери и скрыла лицо в коричневых складках, пока у нее не закружилась голова от приторного, острого запаха ситца. Как ей хотелось, чтобы эти гости не приезжали вовсе расстраивать ее мать своими изящными платьями, шикарной лошадью и экипажем!
– Мне нужно курицу к ужину, Фред, – сказала мать, – я попросила их остаться ужинать. Им нужно видеть Стива. Выбери из тех кур, что мы получили от Джонсона. И опали ее хорошенько, Фред. А ты, Эльза, ступай и принеси мне дров. Может быть, и наш юный гость пойдет с тобой?
Эльза внезапно струсила. У нее защекотало в больших пальцах, так что она почесала их друг о друга. У нее зашумело в голове, она сощурила глаза и криво улыбнулась. Мальчик медленно приблизился и снял свою круглую шляпу. Его голова была вся в блестящих коротких локонах темно-каштанового цвета, а там, где волосы образовывали маленький завиток над его лбом, солнце опалило их, придав им ярко-медный оттенок. Эльза уставилась на него, позабыв о себе самой. У него были черные брови, похожие на маленьких рыбок, как подумала Эльза, доходившие до самых висков, а под этими бровями странные глаза. Как у Рифа, они были мягко-агатовые, темно-зеленые с черными прожилками. Щеки и губы у него были пышные и яркие, как малина. Мальчик был похож на малину! Эльза слегка хихикнула.
Ее мать теперь двинулась обратно, а вместе с ней исчезло и убежище в виде ее юбки.
– Посмотри, где Ленни, и принеси мне дров, – сказала мать и направилась по дорожке к дому.
Мальчик Кэрью стоял, заложив руки в карманы и расставив ноги, как это делают взрослые мужчины. Он сжал губы и принялся тихонько насвистывать с самодовольным видом и вдруг резко остановился и спросил:
– Кто это Ленни?
– Это мой брат, Леон, – свирепо ответила Эльза.
– О, – заметил мальчик, подбирая камень и бросая его в траву, – а я думал, что это только другая девочка!
Эльзу бросило в жар, все в ней сжалось. Она быстро заморгала.
– Хо-хо, – сказала она с презрением, – я носила мужские штаны с блузой целых два лета там, в Айове. Я и теперь могла бы носить их, но мне больше нравятся платья, чем штаны.
Мальчик снисходительно, но колко улыбнулся, с таким видом, как будто он уже слишком большой для таких споров. Он переменил тему.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Эльза Маргарита Гермина Бауэрс, – с гордостью осведомила его она, поднимая подбородок на первом слоге каждого имени и полузакрыв глаза.
– Ишь как! Как вы все это помните? Сколько вам лет?
Эльза колебалась.
– Одиннадцать, – наконец сказала она, едва переводя дух, и прибавила, еще увеличивая ложь: – Уже исполнилось. Мальчик нахмурился, причем темные рыбки его бровей сошлись вместе.
– Вы малы для вашего возраста, – заметил он, досадливо вытянувшись вверх. – А сколько лет вашему брату?
– У меня два брата.
– Леон, – сразу подсказал юный Кэрью.
– А… это еще ребенок. Ему восемь лет.
Их разговор был внезапно прерван окриком из дому:
– Эльза, да неси же дрова!
Она двинулась вперед, и мальчик Кэрью пошел следом за ней.
– Надо также найти Ленни, – сказала Эльза, – вероятно, он играет там, в домике среди лебеды.
Они пришли к этому «домику», представлявшему собой просто вытоптанное место среди густой лебеды, поднимавшей вверх свои сочные, мягкие головки на толстых зеленых стеблях, лоснящихся и холодных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75