Маккиннон прошёл в столовую, где люди уже собирались на ленч. Там присутствовали Паттерсон, Джемисон, Синклер, Маргарет Моррисон и сиделка Айрин. Боцман взял трубку.— Джордж, вы оторвали меня от сна.— Очень сожалею, Арчи. Но я подумал, что вам лучше об этом знать. Мы — не одни.— Вот как.— По правому борту. На расстоянии двух миль. Едва появившись над водой, приказывает остановиться, иначе обещает открыть огонь.— Вот как.— Также заявляет, что, если мы попытаемся изменить курс, он потопит нас.— Даже так?— Так он заявляет. Может, действительно так и сделает. Мне свернуть к нему?— Да.— На полном ходу?— Я должен получить распоряжение. Подожди минутку.Он положил трубку.— Судя по всему, разговор интригующий, — заметила Маргарет Моррисон, — Но по вашим ответам информации не получишь.— Боцманы — люди немногословные. Мистер Паттерсон, можем мы дать полный ход?Паттерсон кивнул, ничего не говоря поднялся со своего места и подошёл к трубке.— Как я понимаю, вопросов задавать не следует? — покорным тоном произнёс Джемисон.— Правильно понимаете, сэр. Извините, что испортил вам ленч.— Как всегда... тактика напролом? — спросил Синклер.— Другого выхода нет. Он угрожает потопить нас.— Он ещё не то заговорит, когда увидит, что мы направляемся прямо к нему, — сказал Джемисон. — Наверняка он скажет, что на борту «Сан-Андреаса» одни чокнутые.— Если он это скажет, может быть, он и прав.Боцман уже повернулся, чтобы уйти, как его задержал Ульбрихт.— Я тоже пойду с вами.— Не надо, лейтенант. Я не верю, что наш новый знакомый собирается нас потопить, но попытку остановить нас он сделает. Главной целью, я в этом уверен, будет мостик. Вы хотите пустить насмарку всю ту хорошую работу, что проделали доктор Синклер и медицинский персонал, чтобы вас опять шили и бинтовали? He будьте эгоистом. Маргарет!— Вы остаетесь здесь, Карл Ульбрихт.Ульбрихт зарычал, пожал плечами, улыбнулся и остался на своём месте.Когда Маккиннон поднялся на мостик, «Сан-Андреас» на полном ходу начал разворачиваться на правый борт. Нейсбай обернулся, когда Маккиннон входил в рубку.— Беритесь за штурвал, Арчи. Он сигналит.Нейсбай передвинулся к правому борту. Кто-то у боевой рубки подводной лодки действительно пользовался сигнальной лампой, но передача послания происходила очень медленно. Скорее всего, передающий, решил Маккиннон, не знает английского языка и сигналит букву за буквой. Перед боевой рубкой трое матросов сгрудились у боевого орудия, которое, судя по всему, было нацелено прямо на них. Передача послания прекратилась.— Что он сказал, Джордж?— Вернитесь на свой курс. Остановитесь — или я стреляю.— Передайте ему, что мы — госпитальное судно, и напомните о Женевской конвенции.— Он не обратит на это внимания.— Тем не менее, посылайте. Отвлеките его. Дайте нам время. По правилам ведения военных действий, в человека никогда не стреляют, если он говорит.Нейсбай начал сигналить, но тут же вскочил обратно на мостик.Раздался пушечный выстрел. Снаряд разорвался внутри надстройки. Нейсбай укоризненно посмотрел на боцмана.— Вы сами играете не по правилам, Арчи.— Куда он попал?Нейсбай вышел на правый борт, посмотрел ниже и в сторону кормы.— В матросский камбуз, — сказал он. — Точнее, в то, что им когда-то было. Конечно, там не было ни души.— Конечно, они не в это целились, можете быть уверены. Сила ветра в четыре балла для нас ничего не значит, но она делает весьма неустойчивым пушечное основание субмарины. Мне это ужасно не нравится, Джордж, потому; что они могут попасть куда угодно, только не туда, куда целятся.Будем надеяться, что в следующий раз снаряд пролетит мимо нас и на таком же расстоянии, только не ниже, а выше.Следующий снаряд пролетел прямо через мостик. Он пролетел через первое окно по правому борту, прошёл через металлический лист, отделявший мостик от того, что некогда было радиорубкой, и разорвался там. Взрывной волной вышибло дверь, которая влетела на мостик, и шарахнуло обоих мужчин. Маккиннон налетел на штурвал, а Нейсбай — на небольшой стол для навигационных карт. К счастью, остроконечные осколки полетели в другую сторону, и никто из них не пострадал.— Они делают прогресс, Арчи, — произнёс Нейсбай, когда наконец смог отдышаться.— Это случайность.«Сан-Андреас», надстройка которого дико вибрировала, поскольку генераторы работали на полных оборотах, продолжал нестись прямо на боевую рубку подводной лодки, которая, правда, была ещё на довольно значительном расстоянии — более чем в одной миле. — Следующий снаряд пронесся недалеко от капитанского мостика.Третий снаряд действительно пронесся мимо судна и упал, не разорвавшись, в море в сотне ярдов от кормы «Сан-Андреаса».Следующий снаряд попал в носовую часть. Где он разорвался, сказать было невозможно, — с мостика этого не было видно. Послышался грохот якорной цепи: один из носовых якорей стал опускаться на дно Норвежского моря. Грохот этот прекратился так же резко, как и начался. С якорем, вне всякого сомнения, вырвало и якорный замок.— Невелика потеря, — заметил Нейсбай.— Да, действительно, кого волнует якорь? Вопрос в другом: нет ли у нас пробоины.Ещё один снаряд угодил в носовую часть, и на этот раз не было сомнения, что он попал в полубак на палубе, с левого борта.— Есть у нас пробоина или нет, — заметил Нейсбай, — сейчас не время выяснять, тем более, что они стреляют по носовой части. Мы все ближе к ним, поэтому выстрелы их становятся более точными. А целятся они, по всей видимости, в ватерлинию. Вряд ли они стремятся потопить нас. И откуда они могут знать, что у нас есть золото.— Понятия не имею, что им известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89