Потери в первые три с половиной года войны были настолько велики, что просто не укладывались в сознание. И только к началу лета 1943 года эту угрозу удалось взять под контроль. Лишь к концу 1944 года, когда за предшествующие два года удалось уничтожить 80 немецких подводных лодок, эти неуловимые преследователи и молчаливые убийцы перестали быть фактором, который стоило принимать в расчет.Неудивительно, что германские подводные лодки стали объектом ненависти, а их команды изображались, как в годы войны, так и впоследствии, хитрыми, беспринципными и хладнокровными убийцами и фанатичными нацистами вплоть до последнего человека. Невидимые и неслышимые, они вели охоту за ничего не подозревающими невинными жертвами, которых уничтожали без сожаления и содрогания, а потом, погрузившись в глубину, вновь исчезали. В определённом смысле такой взгляд оправдан. Причину возникновения подобного представления о немецких подводных лодках следует искать в первых днях войны, когда была торпедирована «Атения», мирный пассажирский лайнер, переполненный людьми — мужчинами, женщинами и детьми. Спутать «Атению» с чем-то другим было просто невозможно. И это наверняка было хорошо известно обер-лейтенанту Фрицу-Юлиусу Лемпе, командовавшему немецкой подводной лодкой, отправившей на дно «Атению». Данных, свидетельствующих о том, что Лемпе за свои действия понёс наказание, нет.Такое обвинение в жестокости, конечно, может быть предъявлено и союзникам — в меньшей, правда, степени, что объясняется только тем, что у субмарин союзников был более ограниченный выбор целей.Однако общее представление о командах немецких подводных лодок не соответствует действительности. Безжалостные нацисты, возможно, и были среди экипажей, но представляли собой незначительное меньшинство. Моряков побуждала к действию главным образом гордость за имперский германский флот. Безусловно, наблюдались акты жестокости со стороны отдельных командиров подводных лодок, но были также и проявления гуманности и сострадания. Что не вызывает сомнения, так это огромное личное мужество и дух самопожертвования, присущий германским подводникам. Следует помнить, что из 40 000 немецких моряков, служивших на подводных лодках, погибло 30 000 — самые ужасные потери за всю историю военных действий на море. В то время как действия этих людей нельзя оправдать, их самих нельзя осуждать. Они были безжалостны, как этого требовал характер их деятельности, но в то же время беспримерно храбры.Таковы условия, при которых приходилось жить и умирать морякам британского торгового флота; таковы были их враги, которые неуклонно стремились уничтожить их. Учитывая состояние здоровья, условия жизни, а также необычайно высокое «внимание» со стороны противника, шансов на выживание у «купцов» почти не было. Это была классическая проигрышная ситуация. При таких обстоятельствах поражал ставший обыденным факт: люди, спасшиеся в ходе нескольких торпедных атак, когда судно сразу же шло на дно, по возвращении в Англию тут же начинали искать другое судно и отправлялись в море. По сути, эти люди не являлись бойцами, но своей выносливостью, упорством и решительностью (они наверняка рассмеялись бы, если в мы воспользовались словами «доблесть» и «мужество») они не уступали тем, кто охотился за ними и стремился их погубить. Глава 1 Тихо, незаметно, без всякого предупреждения, будто какая-то внезапная и неожиданная сила приложила к этому руку, за час до рассвета погасли огни на «Сан-Андреасе». Такие светомаскировки, хотя и крайне редко, порою случались и не вызывали особой тревоги. На мостике остались освещенными только компас, маршрут движения и основная телефонная связь с машинным отделением, поскольку для них требовалось небольшое напряжение и, кроме того, для их освещения имелся свой отдельный электрогенератор. Верхние огни зависели от главного генератора, но это не имело значения, поскольку они были отключены. Мостик, как, впрочем, и любой другой мостик, по ночам погружался в темноту. Единственным исключением был так называемый кентский экран, круглая, стеклянная, вращающаяся на большой скорости пластина прямо перед рулевым, дающая точную информацию обо всех окружающих условиях. Третий помощник капитана Бейтсман, стоявший на вахте, был спокоен: насколько ему было известно, на сотни миль вокруг не было ни суши, ни кораблей, за исключением «Андовера», фрегата его королевского Величества. Бейтсман понятия не имел, где находится фрегат, но это не имело значения. На фрегате всегда было хорошо известно, где находится «Сан-Андреас», поскольку этот корабль был оснащен очень чувствительным радаром.В операционной и послеоперационной палатах все текло как обычно. Хотя окружающее море и небо были покрыты тьмой, как в полночь, уже царило утро. На этих высоких широтах и в это время года утренний свет или, точнее, то, что им называлось, появлялся не ранее десяти часов утра. В этих двух основных помещениях, наиболее важных на госпитальном судне, каковым был «Сан-Андреас», свет автоматически подавался от электрических батарей, если главный электрогенератор выходил из строя. Во всех остальных помещениях судна аварийное освещение осуществлялось с помощью никель-кадмиевых ламп: спираль, идущая от основания этих ламп, давала необходимый минимум освещения.Тревогу вызывало другое — полное отсутствие света на верхней палубе.Корпус «Сан-Андреаса» был выкрашен в белый цвет, точнее, он был когда-то белым, но под воздействием времени, мокрого снега, града и льдинок, приносимых арктическими ветрами, стал мрачным, грязновато-серым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89