Императору
было двадцать пять лет, он вступил на престол три года тому назад и еще не
разучился любить красивых женщин, хорошие стихи и дикую охоту. Политику он
ненавидел и окружающих его царедворцев считал законченными негодяями.
Мнение это проистекало из обязательного изучения "Наставлений сыну",
написанных шесть веков тому назад, но до сих пор заслуженно остававшихся
лучшим руководством практической политологии. Кроме меткого наблюдения о
характере царедворцев, император усвоил и практический совет: ссоры
царедворцев - залог их верности императору. Мнадес докладывал императору о
всех проделках партии Ишнайи, Ишнайя докладывал императору о всех
проделках партии Мнадеса, и личный секретарь императора, его молочный брат
Ишим, пользуясь услугами не большой, но преданной группы людей, докладывал
о мелких сговорах между обеими группировками.
Отсутствие императора задержало вечернюю аудиенцию на полчаса. Потом
еще на полчаса и еще.
Потом ее отменили совсем. Потом сквозь толпу придворных прошел
старший следователь столичной управы господин Нан. Его встретил молочный
брат императора, Ишим, и препроводил в личные покои государя.
Через два часа Нан уже покидал столицу. Люди информированные узнали,
что бог по имени Ир, в праздник которого и произошли волнения, придал
большое значение случившемуся. Бог явился во сне главному первослужителю
Ира и потребовал от него примерного наказания виновных. Бог также выразил
уверенность, что розыском преступников должен заниматься старший
следователь Восточной управы господин Нан.
Что ж - Ир - один из тысячи отцов императора, и отцовскую волю чтут
выше всего.

Следователь Нан был удивлен и встревожен, когда его вызвали к
императору. Следователь Нан было предположил, что речь пойдет об инисской
контрабанде, или о партии чахарского шелка, с которой по его запросу был
снят арест, или о той скверной истории с человеком из Аракки, когда Нан
получил сорок тысяч, но пожадничал и сказал господину Ишнайе, что получил
только двадцать, - и что Ишнайя мог проведать, что Нан его надул.
И когда ему сказали, что ему дают девятый чин и посылают искать
убийцу судьи в провинцию Харайн, он было не поверил. А когда государь
сказал ему об истинной цели миссии, о которой было ничего не сказано
царедворцам, Нан ужаснулся. Он подумал, что предпочел бы оправдываться по
делу о чахарском шелке или араккском купце. Ибо речь шла не об еще одном
народном волнении и не о смерти провинциального чиновника. Речь шла о
событии, в истории империи небывалом: о внезапном исчезновении Великого
Ира: пропаже или похищении.
И хуже всего, что господин Нан знал об этом событии то, что ни в коем
случае не могло быть известно чиновнику ведомства Справедливости и
Спокойствия Нану Акаи, но что было очень хорошо известно сотруднику Фонда
Ванвейлена Дэвиду Стрейтону.

Возвращение "Ориона" стало, без сомнения, крупнейшей сенсацией для
человечества, уже привыкавшего числить Галактику своей собственностью, а
скандальное поведение некоторых ее участников еще добавило масла в огонь.
Прошло уже двадцать четыре года с тех пор, как торговый корабль
"Орион", удирая от случившихся рядом пиратов, отклонился от курса и
разбился на территории империи. Точнее, на территории империи разбились
грузовые отсеки.
Груз в отсеках находился далеко не безобидный. Груз принадлежал, как
стало ясно из последующего скандала, Агентству Галактического Надзора, и
направлялся на планету Эркон, где и подлежал передаче тамошним борцам за
демократию. АГН так никогда и не представило полный перечень груза, но,
судя по всему, в набор средств для борьбы за демократию входило не меньше
тонны плазменных гранат и ракетные установки типа "Фавилла".
Словом, у экипажа были все основания избавиться от такого груза при
первых признаках неполадок на корабле.
Итак, грузовые отсеки разбились на территории империи - но не
взорвались. Аварийная капсула пролетела еще три тысячи миль, и командир
корабля, Клайд Ванвейлен, сумел посадить ее на одном из западных островов.
Острова некогда входили в ойкумену, но были покинуты по приказу императора
Аттаха. На свидетелей посадки она произвела сильное впечатление, но
последующие рассказы о ней не отличались от других реалистических
повествований о духах предках.
Земляне соорудили нечто водоплавающее, и, переплыв море, устремились
к своему кораблю. Как лосось на нерест.
Они выдавали себя за заморских торговцев, подбирали обрывки чужих
языков и все больше слышали об огромной стране на северо-востоке. Вскоре
они встретились и с людьми империи, из той разновидности, что в горах
называли пестрыми дрофами. Пестрая дрофа - птица лукавая и униженная,
наглая, питается мертвечиной, но сама никого не убивает. Это были частные
торговцы, на свой страх и риск отправившиеся за благовониями и
драгоценными камнями. Они нарушали закон - торговля за пределами империи
была государственной монополией. Но государство редко пользовалось
монополией уже потому, что не любило напоминаний о реальности заграницы.
Даже эти люди, несмотря на свое корыстолюбие и храбрость, глядели на все
вокруг них, как на действительность второго сорта.
Землянам рассказывали о Вее много и с гордостью, и смеялись, что
варвары не знают простых вещей: что для всякого путешествия нужна
подорожная, и для всякого человека - документ, что у храмов крыши низкие,
а здания с высокими шпилями - это управы, и что вся земля принадлежит
императору, потому что государственными землями он владеет как глава
государства, а храмовыми - как главный бог империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13