Что было потом? – спросил капитан.
– Нет, дело как раз в Рыжем! – обрадованно подхватил Хуанито. – Если бы не Рыжий, все было бы как надо! А Рыжий сказал, что, когда Руппи нарядили, как ему положено, все поняли, какого он роду… И что про деревушку Анастаджо Руппи все наврал. И что простым матросом он просто прикидывался… И что у него было письмо от папы к императору, а этот, в высоких сапогах, все выслушал да еще потом по три раза переспрашивал. Они с сеньором эскривано долго о Франческо говорили. Не успел он уйти, как вернулись вы с сеньором Бьярном…
– Лучше, конечно, если бы с этим, в высоких сапогах, беседовал кто-нибудь другой, а не сеньор Гарсиа! – подымаясь в среднюю, пробормотал капитан, пропуская вперед Северянина. – И все-таки хотелось бы узнать, императорский это человек или папский.
– Да папский, безусловно! – успокаивал его Северянин. – Слышал бы ты, с каким гневом Карл говорил об этом мерзавце! До моего прихода он ни о чем и не знал. – А когда он побывал на «Геновеве»? – обратился он к Хуанито. – Я говорю об этом, в сапогах…
– Только что пробили вторые склянки, – шмыгая носом, ответил мальчишка.
В средней каюте еще не были убраны со стола чаши и блюда. Настроение, как видно, у всех было хорошее. Только сеньор Гарсиа держался в стороне, дожидаясь, пока каюту приведут в порядок.
Капитан коротко сообщил о злоключениях Франческо Руппи.
– Кто мне сможет толково и обстоятельно рассказать о человеке в высоких сапогах? – спросил он. – Ты, сеньор эскривано?
– Сначала расскажу все, что узнал от матросов, – отозвался сеньор Гарсиа. – Человек этот сообщил, что давно знает сеньора Руппи, а когда Рыжий стал ему плести эти басни о папе, о его послании к императору, о шести кораблях, тот, в высоких сапогах, заметно оживился… Так говорят матросы. Но тут вошел я и несколько огорчил его, пояснив, что эти истории, рассказанные Рыжим, – всего-навсего выдумки одного забавного мальчишки. Я спросил этого, в сапогах, как его зовут и что нужно передать от него Руппи. Он пробормотал что-то невнятное, пообещал, что наведается на «Геновеву» позже, и без всяких сходней спрыгнул в свою шлюпку. Гребцов с ним было пятеро.
– Папский, – повернувшись к капитану, сказал Северянин. – И мне думается, что это те самые пятеро…
– Не знаю, – возразил капитан. – А зачем разрешили или, вернее, кто разрешил этому Рыжему сойти на берег? – строго спросил он.
– Тут отчасти была моя вина, – заявил сеньор Гарсиа, выступая вперед и словно пытаясь заслонить остальных от гнева капитана. – Мы привыкли считать, что этот Катаро или, как его все называют, Рыжий только и помешан на деньгах, и поражались: ведь у него ни жены, ни детей нет, копить деньги не для кого! А вот выяснилось, что он очень хороший сын… Пожалуй, многое ему за это простится. Родом он из Севильи, а там после чумы…
– Об этом я уже слыхал, – перебил его капитан. – Интересно мне только, с кем Рыжий решится переправить своей матушке деньги. Разве что сам отпросится в Севилью?.. А вот на берег без моего ведома никого отпускать не следовало… Тем более…
Однако, увидев расстроенное лицо сеньора Гарсиа, капитан только махнул рукой.
– Папский это был человек или императорский, нам, вероятно, пояснит уже сам Руппи, – сказал он, спускаясь в шлюпку вместе с Северянином. – А сейчас нам необходимо поспешить…
Однако когда они прибыли в гостиницу, девушки ни у них в комнате, ни в соседней не оказалось. Им сообщили, что за сеньоритой Ядвигой прибыли богатые носилки, украшенные орлами и колонками.
…Перед спальней императора толпилось столько народу, что Ядвига с большим трудом нашла Франческо, облокотившегося на спинку кресла. Узнала его по тому, как сильно забилось ее сердце. Пожилой красивый сеньор с низким поклоном пригласил ее и Франческо проследовать за ним в императорскую опочивальню.
– Как я уже имел случай убедиться, вы, сеньорита Ядвига, владеете всеми европейскими языками… Основными языками, хочу я сказать, – произнес император по-французски. – Простите, что мне приходится принимать вас и сеньора Руппи в спальной да еще в постели: нога вот!.. – И император высунул из-под одеяла забинтованную ногу. – Врач велел мне полежать несколько дней. Но дела не терпят! Прежде всего разрешите узнать, кем вам приходится сеньор Рупни?
– Это мой жених, – сказала девушка. Выражение ее лица было очень решительным.
– Я так и думал, – отозвался Карл Пятый. – Вот и отлично. Мы, следовательно, будем вести беседу как бы в своей семье. Без посредников.
Сеньорита только подняла брови, но промолчала. Император подал знак, и его охранники покинули комнату.
– Мне необходимо расспросить кое о чем сеньора Франческо, а так как он ни по-немецки, ни по-французски не понимает, вы будете нашей переводчицей.
– Рада вам услужить, – сказала девушка.
Франческо стоял подле ее кресла, устало свесив руки. Император предложил ему сесть.
– Попрошу сеньора Руппи рассказать обо всем, что произошло с ним, а вас, сеньорита Ядвига, подробно и обстоятельно перевести его рассказ… Кстати, почему жених не поселился в одной венте с вами?
– Он человек гордый… Проживание в такой венте было бы, как он считал, ему не по средствам.
– А женитьба на такой девушке? – улыбаясь, спросил император.
– А он и не знает еще об этом…
– А вы?
– Я это знала с первой же минуты, как только его увидела.
– Простите, я несколько отвлекся… Сейчас мы попросим сеньора Руппи подробно рассказать о харчевне, о его соседе по комнате, о людях, которые его заковали…
Сеньорита смотрела на бессильно повисшие руки Франческо. Багровые следы от кандалов явственно выделялись на его запястьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101