Вы не коснулись моего больного места, сеньор Гарсиа, вы, как мясник, разделывающий тушу руками по локоть в крови, перебираете печень, легкие, почки, сердце, нащупывая то, что вам нужно!
Подняв глаза на сеньора Гарсиа, он увидел, что у того все лицо залито слезами. Но и это его не остановило.
– Вы – юстициарий, законник, а скажите: законно ли, воспользовавшись чужими бумагами, явиться к постели не вполне здорового человека и допрашивать его об адмирале, которого он любил и любит до сих пор, невзирая на то, что Кристобаль Колон мог совершать тяжкие проступки для того только, чтобы задуманное им дело не потерпело крах в самом начале. А из-за жадности короны предприятие адмирала не было бы завершено, если бы господин мой не тешил монархов сказками о богатствах открытых им земель, о реках, несущих золото, о покорных и добросердечных дикарях, которых так легко, обратив в нашу христианнейшую католическую веру, отправлять на погибель в рудники, где роют золото!
Сеньор Гарсиа быстро вышел из каюты и тотчас же вернулся, неся в руке кружку.
– Выпейте! Это вода с вином… И успокойтесь, сеньор Руппи, – сказал он заботливо. – Разрешите мне посидеть немного у вас, так как в моем настоящем состоянии мне не хотелось бы показываться на палубе.
Франческо с трудом сделал несколько глотков, а потом молча указал сеньору Гарсиа место в ногах койки.
– Я отвлекусь немного… – с какою-то робостью произнес сеньор Гарсиа. – Сеньор Руппи, известно ли вам такое имя – Клио? В свои студенческие годы вы, возможно…
– Имя «Клио» мне незнакомо, – перебил его Франческо, – но вы упомянули о моих студенческих годах… Как я счастлив, что не все мои дневниковые записи остановили на себе ваше внимание! – сказал Франческо в сердцах. Однако он уже чувствовал, как мало-помалу улетучивается в нем озлобление против собеседника. – Иначе вы, сеньор Гарсиа, вспомнили бы, конечно, что я был всего-навсего учеником серебряных дел мастера. Потом пытался сам чертить карты, и если я продвинусь немного вперед в этом деле, то буду обязан этим только моему дорогому сеньору Томазо да еще моим покровителям из кружка герцога Рене в Сен-Дье, в Вогезах… – закончил Франческо уже почти спокойно.
– Сеньор эскривано! – раздался за дверью звонкий мальчишеский голос. – Вас ищет сеньорита!
– Так я и знал! – прошептал сеньор Гарсиа. – Я крайне утомил вас! Простите меня, сеньор Франческо! Но если бы вы были в моих летах, то поняли бы, что я вынужден торопиться… А ведь эта наша беседа дала толчок новым мыслям, которые я ночью изложу в своих записях… Однако я обязан был прежде всего подумать о вас. Простите меня! – И, заглянув в свой лист, эскривано со вздохом свернул его в трубку. – Простите, – повторил он, – и разрешите мне пожать вам руку. Теперь я, как и сеньорита, уверен, что вы действительно хороший человек, в чем ее убедили ваши замечательные дневники… Простите, – повторил он, склоняясь над койкой больного.
И Франческо неожиданно для себя крепко стиснул обеими руками тонкую и вялую руку эскривано.
Глава третья
ЭТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ КОРАБЛЬ!
Уже несколько дней команду «Геновевы» радовало безоблачное небо. Дул легкий попутный ветер, и, даже когда убирали паруса, корабль несло вперед течением.
Франческо уже дважды нес ночную вахту, хотя сеньор капитан отлично помнил, что именно по его, Франческо, вине налетела на камни «Санта-Мария». Но это было много лет назад.
Поначалу боцман с сомнением оглядел этого «Спасенного святой девой» нового матроса… Хуже всего, что и подобрали-то его где – на Мальорке! И, хотя сеньор капитан уверял, что Руппи знает море как свои пять пальцев, боцман был убежден, что новичка еще долго придется учить уму-разуму… Мальоркинцы, ничего не скажешь, – отличные мореходы. А этот! Посмотреть хотя бы на его руки!
– Этот лучше справляется по письменной части, сеньор капитан, уж я ли не перевидал разных людей на своем веку!
Однако не прошло и недели, как боцман в корне изменил суждение о «Спасенном». И все-таки, столкнувшись как-то на юте с пилотом, боцман не утерпел и попенял ему на легкомыслие хозяина «Геновевы».
– Пускай сеньору начальнику и капитану корабля не вменяется в обязанность знать все законы кораблевождения, но уж при наборе команды спросить мнение опытных людей все же следовало! Руппи, допустим, действительно знает морское дело, но как сеньор капитан мог это предвидеть? Хорошо еще, что новичок лежал без сознания, когда «Геновева» уходила от этих наглых бретонцев! А то при его характере Руппи не упустил бы случая и обязательно ввязался бы в драку!
– Ты думаешь? – рассеянно спросил пилот. – На мой взгляд, новичок на забияку совсем не походит…
– Но уж своих товарищей в беде он ни за что не оставил бы! – стоял на своем боцман. – А что пользы было бы тогда от него, еще слабого и больного?
– Да послушай, ведь и беды-то никакой не было! – Пилот пожал плечами. – Просто поставили лишние паруса и помахали пиратам ручкой… И почему ты вообразил, что это именно бретонцы были? Черный флаг на мачте? Черный флаг и нормандцы могут водрузить… Но ни тем, ни другим нашу «Геновеву» не догнать! Нет, нет, «Геновева» наша замечательный корабль!
– Да, все знают, что замечательный, – проворчал боцман. – А уж насчет бретонцев да нормандцев, сеньор пилот, то я и тех и других тоже по их повадкам знаю, вы уж не сердитесь, сеньор пилот…
Отлично понимая, что доводы его прозвучат неубедительно, боцман все-таки добавил:
– Так вот, «Спасенный» – больной не больной – первым полез бы на фок-мачту. Это его просто бог спас, что он в ту пору лежал без сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101