Вы позволите?
– Вы, вероятно, у всех спрашиваете разрешения поступать так или иначе, но потом все делаете по-своему, – холодно отозвался Франческо.
– Да? Тогда я и сейчас сделаю по-своему, – заметила сеньорита и начала: – В той стране, откуда родом Бьярн Бьярнарссон, на одной льдине проживали тюлень и тюлениха. Они очень сдружились. Вместе играли в воде, а когда показывался их страшный враг – белый медведь, они вместе ныряли под льдину. Там от их дыхания протаяли дырочки, они могли полной грудью набирать воздух и очень долго держаться под водой… Вам не скучно слушать? – осведомилась сеньорита.
– Нет, все это очень интересно, – вежливо ответил Франческо.
И сеньорита продолжала:
– Удивленный медведь, не понимая, куда делись его жертвы, долго бродил по льдине, подымая голову, втягивал в себя воздух и наконец удалялся с очень смущенным видом.
«Это, вероятно, я белый медведь, – подумал Франческо. – Послушаем, что произойдет с беднягой дальше».
– А тюлень и тюлениха снова взбирались на льдину и весело смеялись над одураченным врагом… – Сеньорита надолго замолчала.
– Это уже конец? – спросил Франческо, готовясь распрощаться.
– О нет, – ответила сеньорита, – слушайте дальше. Однажды, взбираясь на льдину, тюлениха неосторожно толкнула тюленя ластом, и тот опрокинулся в воду животом кверху. Она этим не нанесла ему никакого вреда, но по их, тюленьим, законам повернуться животом кверху считается позорным. Рассерженный тюлень поплыл к другой льдине и даже не смотрел в сторону тюленихи. Прошел один день, второй, третий… Тюленихе стало скучно, и она поплыла на соседнюю льдину. «Ага, – подумал тюлень, – пускай теперь она помучается!» И сказал: «Возвращайся на свою льдину, я больше не стану с тобой дружить!» Прошло несколько дней, и тюлень раскаялся в своем жестоком поступке. Он поплыл на соседнюю льдину…
– Простите, – перебил девушку Франческо, – я все понял, но, к сожалению, мы не тюлени… И, к еще большему сожалению, совсем не были так дружны, как они… И дело тут, конечно, не во мне: вы обидели не меня, а одну очень достойную и хорошую девушку, сеньорита!
– А вы обидели не племянницу капитана, а одну очень достойную и хорошую девушку, которой без вас хочется плакать!
– И мне думается, – продолжал Франческо, – что Бьярн Бьярнарссон не мог рассказать вам такую сказку…
Сеньорита взяла в свои руки руку Франческо и по одному стала перебирать его пальцы.
– Кожа у вас на руках очень огрубела. Вот здесь – мозоль, натертая, конечно, веревкой… Не знаю, как вы сможете работать резцом, когда вернетесь к своему прежнему ремеслу… Но пальцы у вас тонкие и длинные, точно родились вы не в деревушке Анастаджо, а в семье каких-нибудь сиятельных особ… Хотя не в пальцах и даже не в осанке дело: знаем мы императоров и королей, которые носили прозвища «Карл Лысый», или «Пипин Короткий», или «Карл Толстый».
«Или „Карл Шестипалый“, – подумал Франческо, но промолчал. Возможно, это тоже одна из выдумок Хуанито.
За время плавания коротко остриженные волосы сеньориты отросли. Сейчас их подхватило ветром, и как бы сияние окружило голову девушки. Франческо вдруг захотелось окунуть лицо в эти мягкие сверкающие волосы. Но мало ли чего ему в жизни хотелось…
– Вторая ночная смена на исходе! – громко прокричал в трубу дежурный по кораблю. – Третьей смене готовиться!
– Вот вам уже пора собираться, сеньор Франческо… Матерь божья, а я ведь так и не дала вам отдохнуть! – сказала сеньорита огорченно.
Франческо поспешил на бак – переодеться. Перед восходом солнца бывает много холоднее, нежели ночью.
Когда он вышел на палубу, сеньорита стояла на том же месте, где он ее оставил.
– Сеньор Франческо, – сказала она, – а ведь мы с вами не попрощались.
Франческо со стыдом вспомнил, что он второпях не пожелал девушке доброй ночи.
– То ли вы меня, сеньорита, сбили с толку, то ли я такой бестолковый, – сказал он виновато. – Доброй, доброй вам ночи, сеньорита!
И, уже подойдя к вахтенному, которого он должен был сменить, Франческо все еще размышлял над словами сеньориты.
А все-таки после прощания с нею у него на душе стало как-то теплее.
Да ведь и сказала-то она всего-навсего одну фразу: «Желаю вам, сеньор Франческо, спокойной вахты, а после нее – хороших, ласковых снов!»
Спокойной, однако, эта вахта не была.
Уже шесть раз переворачивал Франческо ампольету. Подумать только – сегодня у руля стоит сам сеньор пилот! А за руль он берется, говорят, только тогда, когда кораблю грозит непогода или встреча с неприятелем.
Прошло всего три часа вахты, а у Франческо уже заболели глаза, так напряженно пришлось ему вглядываться в темноту. Не зря пилот взялся за руль. На небо, такое нежно-голубое с вечера, набежали облака, сгустившиеся сейчас в огромную черную тучу. Ветер, который сначала только чуть поигрывал в парусах, сейчас так и нес корабль вперед. И хотя ветер был попутный, Франческо слишком много времени провел в плаваниях и понимал, что надо бы паруса свернуть и бросить якорь у какого-нибудь берега с удобным заливом, защищенным от высоких волн… Но – увы! – «Геновева» от берегов почему-то все время держалась подальше.
Однако до бури было еще далеко. И туча как будто отодвинулась к северо-востоку. Где-то вдали полыхали только слабые зарницы.
«Прошла мимо! – вздохнул Франческо с облегчением. – Да к тому же на руле стоит прославленный на всех морях рулевой. Сегодня сеньор пилот неспроста спустился вниз, – с одобрением подумал Франческо. – Я-то в Вогезах, как видно, утратил эту способность предвидеть все изменения на небе и на море».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101