– Сейчас, пожалуй, нужно только внимательно смотреть, – отозвался Жан Анго и, сунув руку за пазуху, вытащил два свертка пергамента. – Вы, как я понял, хорошо разбираетесь в латыни. Вот это – грамота, выданная сеньору капитану и его племяннице. А вторую, которую так удачно украсил зеленой папской печатью Хуанито, я предназначил для вас. Текст в обеих грамотах примерно тот же. Прочтем вторую, так как я, возможно, не вправе называть вам имена сеньора капитана и сеньориты даже по-латыни… А вот ваша грамота: «Его святейшество препоручает вниманию и заботе вашего императорского величества Франциска Руппиуса»…
– А откуда папе известно о моем существовании? – спросил Франческо озадаченно.
– А ему ничего не известно, – спокойно ответил Жан Анго. – Но ведь еще Тома Обер пояснил вам, что у нормандцев всюду имеются друзья!.. Вот я и проставил в нужном месте ваше имя. Видите, как иногда может пригодиться знакомство с ирландским «островным письмом». Такие писцы в папской канцелярии ценятся на вес золота!..
Франческо никак не мог взять в толк, для чего понадобилось Жану Анго все это делать. Жан Анго понял Франческо.
– Я уже пояснил вам, что все дело в печати. Вернее, в том, по какую сторону от папской подписи она находится. Если по правую, то монарх или священнослужитель, словом, тот, кому направлено послание, должен все предначертанное святым отцом выполнить неукоснительно. Если же печать находится слева от подписи папы, лицо, к которому обращено послание, несмотря на его категорический тон, может поступить с подателем его по собственному усмотрению… Так вот, друг мой, на папской грамоте, выданной сеньору капитану, печать на шелковом шнуре свисает слева от папской подписи! Можно было бы, конечно, и на этой грамоте переставить печать вместе со шнуром при помощи того же Хуанито. Но слева, боюсь, все же останется след, а это может насторожить кого-нибудь из императорских прихвостней… Вас обеспокоило все это? – заглядывая в глаза Франческо, спросил Жан Анго заботливо. – Унывать особенно не следует. Возможно, император еще не знает всех тонкостей папской канцелярии… Я пытался было растолковать все это сеньорите или капитану, но безрезультатно. Теперь вся надежда на вас. Вы должны явиться к императорскому двору вместе с ними и со своей грамотой!
– Но что мне делать при императорском дворе? – с недоумением, даже с испугом спросил Франческо.
– То же самое, что вы делали бы, не повидавшись с императором. Надо думать, что прием этот состоится в Севилье… После приема вы с разрешения императора посетите библиотеку сына адмирала… Познакомитесь с лучшими людьми Испании, если, конечно, император оставил их в живых…
И так как Франческо досадливо передернул плечами, Жан Анго добавил уже строго:
– Во всяком случае, оказать такую небольшую услугу сеньорите и сеньору капитану вы просто обязаны!
Расставание с командой «Флердоранж» было сердечное. Выпито, правда, было немало, однако до обеда и много часов спустя нормандцы, проспавшись, не менее настоятельно приглашали людей с «Геновевы» кого в Дьепп, кого в Онфлер, кого в какую-то деревушку в горах…
Сеньор Гарсиа спустился на палубу со всеми провожатыми и покорно отвечал на все задаваемые ему вопросы… Только отвечал невпопад. За последнее время он почти не выходил из средней каюты, не разворачивал свитки своих записей, даже поесть соглашался только после настоятельных просьб, а иной раз – после строгих приказаний сеньориты. И сейчас маэстре и пилот чуть ли не силком доставили его на «Флердоранж».
Метр Тома приглашать кого-либо в Нормандию не приглашал, но на прощанье сказал очень серьезно:
– Если вам случится попасть в какую-нибудь беду, на суше или на море, в Кастилии или в других странах, если вам встретятся… ну, скажем, пираты, вы только помяните, что у вас в Нормандии есть хорошие друзья – Пьер Криньон, Жан Дени, Жан Анго, Жан Пармантье из Онфлера или Тома Обер, – и все наладится. У нас, нормандцев, есть поговорка: «Ворон ворона не заклюет»… Так я говорю, Жан Анго?
– Так, – подтвердил Анго. – Пожалуй, и в разговоре с его императорским величеством или с его святейшеством папой упомянуть о нашей дружбе не помешает. «Ворон ворона не заклюет»!
Слова метра Обера не требовали особых разъяснений, однако добавление, которое сделал метр Анго, показалось Франческо странным. И все же сейчас задавать какие бы то ни было вопросы было бы несвоевременным… Но как бы не позабыть! Кордовскую тетрадь Франческо постоянно носил за пазухой. Воспользовавшись тем, что тут же, под рукой, были чернила и перо, он, наскоро набросав: «Ворон ворона не заклюет. Император. Папа», обвел написанное жирным кружком. В такие же кружки были в свое время заключены заметки, требующие разъяснения, как, например: «Эуриген, проучивший императора», «островное письмо», «Как могли ганзейцы проникнуть в Африку».
…«Флердоранж» наконец отчалила, но еще долго доносились прощальные возгласы, дружеские пожелания, матросы махали шапками и колпаками, а с «Нормандии» и «Геновевы» им отвечали команды, толпившиеся на бортах своих кораблей.
Наконец боцман «Геновевы» не выдержал.
– Да что это такое, сеньор маэстре! – сказал он с сердцем. – Сбились в кучу, как овцы на пароме! И все – на одном борту! «Геновева» глядите как накренилась! Вот-вот зачерпнет воду! «Нормандия» тоже, но это уж их дело!..
И все-таки на бортах накренившихся на бок «Геновевы» и «Нормандии» люди стояли до тех пор, пока от «Флердоранж» не осталось вдалеке крохотное пятнышко.
В послеобеденный час отдыха в большой каюте просто яблоку некуда было упасть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101