-- Дурак, -- сказал доктор социальных наук. - Это метод
научный. Я беру не просто людей, а таких людей, где я знаю, что
за ними есть какие-то преступления. Я только не знаю, какие
именно. Вот такому типу я и говорю: "А ну, признавайся! "
-- А если он ничего не делал?
-- Если сейчас не делал, так потом сделает.
-- Ну и метод, -- сказал студент.
-- Да, вот этим самым методом, -- сказал комиссар
госбезопасности, -- я и раскрыл дело героя Перекопа. Я знал,
что за Зинкой будет куча преступлений. Порылся -- и нашел.
-- Значит, за это ее и посадили?
-- Нет, это челуха... За ней много делишек потуже...
-- А что еще?
-- Это служебная тайна, -- сухо сказал комиссар. За спиной
Максима лежала на полке большая плоская коробка, а в ней
коллекция каких-то значков с нумерованными табличками. На одном
из значков поблескивала маленькая золотая эмблема -- череп и
скрещенные кости. Как на пиратском флаге. Значки определенно не
пионерские.
Рядом пятнистая коричневая ракушка размером с половинку
грецкого ореха. Ракушка в оправе из тонкой платиновой проволоки
в форме подвески или кулона. К ней прикреплена табличка,
заполненная каллиграфическим почерком военного писаря НКВД:
"Дело "Голубой звезды". Экспонат, No 127-Д. Конфисковано
при обыске у г-ки Орбсли Зинаиды Генриховиы".
-- Макс, что это за игрушка? -- спросил Борис.
-- Это жук, -- ответил комиссар.
-- Какой же это жук, если это ракушка?
-- Это их тайный жаргон. Эта ракушка заменяет скарабея,
который изображал навозного жука.
-- А на черта он тебе слался, этот жук?
Комиссар-чернокппжник поморщился, словно ему надоело
растолковывать высшие премудрости всяким идиотам. Потом он стал
бормотать, что в Древнем Египте были особые тайные секты, у
которых навозный жук с шариком служил символом солнцеворота и
жизневорота. Чтобы узнавать друг друга, члены этих сект
пользовались скарабеями как тайным значком.
Но главная тайна заключалась в том, что в свое время эти
тайные секты представляли собой нечто вроде древнеегипетских
врагов народа. Потому они прятались по заброшенным пирамидам, а
древнеегипетское НКВД охотилось за ними. Когда их ловили, то
согласно тогдашней технике их забивали до смерти камнями. Позже
подобные тайные секты существовали и в Европе, но в качестве
условных значков они пользовались ракушками, которые сверху
напоминают жука. Позже эти ракушки стали условным значком
только для женщин, балующихся всякими дианическими культами.
-- Ладно, -- сказал Борис. -- Так что же там за тайна?
-- Переверни эту ракушку на спину, -- буркнул комиссар
госбезопасности. -- Видишь, что это наломинает? По женской
части...
-- Да-а-а, похоже на то, -- согласился Борис. -- Ну и
символика!
Таинственная ракушка изображала собой женский символ,
который обычно рисуют на стенках общественных уборных.
Как-то Борис нашел в комнате Максима книгу некоего Джорджа
Синклера под названием "Невидимый мир сатаны", которая была
издана в Эдинбурге в 1875 году. На полях стояли пометки со
ссылками на героя Перекопа и его сестру -- генерала НКВД
Зинаиду Геприховну в связи с каким-то делом "Голубой звезды". А
в этой книге описывалось следующее:
"... Томас Вэйр, который был лицемерным пуританином и даже
возглавлял строгую пресвитерианскую общину и которого в
Эдинбурге считали почти святым, все это время тайно вел жизнь
отвратительного разврата и погряз в самых мерзостных и
противоестественных преступлениях. В 1670 году, когда ему
исполнилось семьдесят лет, его обуя^п ужасные припадки
раскаяния и отчаяния, угрызения его нечистой совести довели его
до грани умопомрачения, и его муки могло облегчить только
полное, откровенное и публичяое покаяние в своих злодеяниях.
В течение нескольких месяцев его община, чтобы избежать
скандала и позора, пыталась замять все дело, но его духовник
раскрыл тайну лорду -- мэру города, и тот распорядился учредить
дознание. Несчастный старик, настоятельно заверявший, что
"ужасы Господни, которые тяготят его душу, заставили его
сознаться и принести повинную", Томас Вэйр был арестован вместе
со своей слабоумной сестрой Джин, которая была замешана в его
отвратных делах".
Борису вспомнилось, как герой Перекопа торжественно
вышагивал по улицам в своих красных галифе, с кривой шашкой и
огромным маузером -- золотым оружием Реввоенсовета. А в книжке
дальше стояло:
"... Все время, пока Томас Вэйр находился в застенке, он
болезненно ощущал на себе тяжелый гнев Божий, что приводило его
в отчаяние, и нескольким исповедникам, которые навещали его, он
признавался: "Я знаю, что я осужден на вечное проклятие и мой
приговор уже подписан небом... Потому я не нахожу в моей душе
ничего, кроме темноты, мрака, пепла, и это жжет меня, как на
дне ада". Столь неожиданное возмущение чувств, ненависть к
мерзким делам в сочетании с полной неспособностью отречься от
них вполне понятны в семидесятилетнем старце, чья плоть
изъедена годами излишеств, а разум ослаб от тяжелого
напряжения, когда приходилось постоянно играть искусственную и
трудную роль".
Борис вспомнил, как он встречал Зинаиду Генриховну на
квартире Максима, как она трогательно помогала Ольге по
хозяйству. Или как они гуляли с ребенком в Петровском парке. А
рядом шкондыбал колченогий герой Перекопа и заботливо нес
бутылочку с молоком. А "Невидимый мир сатаны" сообщал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90