И следователи были, как доктора, в белых халатах. И
этот следователь тебя голенького осматривает: будто у тебя на
теле какие специальные приметы. И первым делом смотрит на
конец...
-- Как на партбилет, - вставил Чарли Чаплин. - Понятно.
Особенно у троцкистов.
Между столами бродил подвыпивший нищий и, подыгрывая себе
на гармошке, напевал концлагерную песенку:
Товарищ Ста-алин, вы большой уче-еньш, Во всех иау-уках
знаете вы толк. А я просто-ой советский заключе-енный, И мой
това-арищ -- се-ерыи брянский волк.
Человек п шляпе, когда-то мечтавший о золотом
коммунистическом сортире, теперь подвел итог:
-- Да-а, чтобы обещать людям золотой сортир, а потом
говорить, что 9/10 этих людей можно перестрелять, -- для этого
действительно нужно быть сумасшедшим. Вот мы и видим результаты
-- на собственной шкуре...
А пьяненький нищий запел:
То дождь, то снс-ег, то мошкара над на-ми, А мы в тайге с
утра-а и до утра-а. Вы там из искры разжигали пла-амя, Спасибо
ва-ам -- я греюсь у костра.
Бывший владелец советских заводов, что обещал Ленин,
тяжело закашлялся и хрипло сказал:
-- Говорят, что теперь Сталина рядом с Лениным в Мавзолее
положат. Если б в мире была справедливость, то Сталина нужно б
было бросить в тот золотой сортир, что обещал Ленин. Чтоб
каждый мог воздать ему по заслугам. По мощам и елей. Вот это
была б диалектика.
-- Да, идея неплохая, -- согласился худой человек с
усталым лицом и в потертом солдатском ватнике, который до этого
молча сидел над своей кружкой с пивом. Из-под ватника у него
выглядывали нашивки инвалида па старой солдатской гимнастерке.
Пьяненький нищий, что бродил между столами, снял шапку и
стал собирать пожертвования. Потом он остановился около
инвалида с усталым лицом и с непринужденностью простых людей
тронул его за плечо:
-- Чтон-то ты, горемыка, приуныл, словно и взаправду отца
родного потерял? Сидишь горюешь, как сирота казанская. Давай я
спою тебе что-нибудь такое, веселенькое. Чтоб у тебя на сердце
полегчало. Ну, давай заказывай...
Человек в шляпе угрюмо надвинул свою шляпу на лоб и
задумчиво, как несбывшуюся мечту о золотом сортире, размазывал
пальцем разлитое по столу пиво. Пьяненький гармонист, получив
заказ, растянул свою гармошку и простуженным голосом затянул:
Полюбил-ил всей душой я дсви-ицу, За нее жизнь готов я
отда-ать...
Полуинтеллигент в кепке положил голову на мокрый стол и
мирно спал. Чарли Чаплин качал головой в такт песне и чему-то
печально улыбался.
Бирюзой разукра-ашу светли-ицу, Золотую поставлю
крова-ать...
Саботажник, что сидел в концлагере вместо быков, сыпал в
пиво соль и сосредоточенно наблюдал поднимающиеся кверху
пузырьки. Из громкоговорителя над стойкой доносились обрывки
траурных речей.
Разукра-ашу ее, как картинку, И отда-ам это все за
любо-о-овь..
Мрачный дядя в калошах на босу ногу перешел с пива на
водку. Он вытащил из кармана полбутылку и потягивал ее прямо из
горлышка. А гармонист дребезжащим, голосом пел старую песенку
про обманутую любовь:
Но если в сердце сомне-енье вкрадется, Что краса-авица мне
неверна-а-а...
В душном воздухе пивной волнами ходил запах мокрых валенок
и талого снега, табачный дым и пьяный разноголосый гомон.
Гармонист растянул свою гармошку до отказа:
В наказа-анье весь мир содрогне-ется! Ужасне-ется и са-ам
сатака-а-а!
Мечтатель в шляпе потянулся и зевнул. Инвалид с усталым
лицом молча дал гармонисту на пиво, нахлобучил старую
шапку-ушанку, кряхтя поднялся из-за стола и пошел к выходу.
Хотя и наступил март, но на московских улицах было еще
по-зимнему холодно. С крыш и карнизов угрожающе свисали тяжелые
сосульки. Дворники лениво счищали с тротуаров грязный лед и
мусор, накопившийся за зиму под снегом. Первыми почувствовали
приближение весны бесшабашные воробьи. Они хорохорились на
крышах и спорили, как делегаты Объединенных Наций, решая
мировые проблемы, которые от них не зависят.
Пока воробьи на крышах решали свои воробьиные проблемы,
под одной из этих крыш, в секционном зале кремлевской больницы,
стояла большая эмалированная ванна, в которой обычно купали
больных и где санитарки попутно стирали свои чулки. Теперь за
неимением другого подходящего сосуда эта ванна была наполнена
раствором формалина.
В этом растворе в ожидании бальзамирования одиноко мок
голый труп старого человека с желтой, сморщенной кожей. Никто
не опустил ему веки, и мертвые глаза трупа бессмысленно
смотрели в потолок. Из оскаленного в предсмертной судороге рта
выглядывали кривые и пшлые зубы, как будто этот человек боялся
ходить к дантисту. Чтобы тело не поднималось на поверхность, к
шее и ногам для груза были привязаны булыжники. Такие булыжники
москвичи, что попроще, употребляют для груза в бочках с
квашеной купустой.
Собственно, это был не настоящий труп, а остатки трупа,
приготовленные для бальзамирования. Вскрытая грудная клетка и
выпотрошенная брюшная полость немного напоминали что-то вроде
освежеванного барана, что висят на крюках в мясных лавках. Для
бальзамирования необходимо, чтобы вены наполнились формалином.
А для этого из трупа нужно выпустить всю кровь, как в кошерной
мясной. Потому все тело старика было обработано кошерным
способом и носило густые следы анатомического ножа.
На секционном столе были аккуратно расставлены банки с
препарированными частями тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90