Дезидерий. А в названии указывалось, за сколько дней можно постигнуть науки?Эразмий. Да, за четырнадцать.Дезидерий. Щедрое обещание, ничего не скажешь. Но знаешь ли ты хоть одного человека, которого бы это искусство запоминания сделало ученым?Эразмий. Нет, ни одного.Дезидерий. И никто иной такого человека не видел и не увидит, разве что сперва мы увидим счастливца, которого алхимия сделала богатым.Эразмий. А мне бы так хотелось, чтобы это было правдой!Дезидерий. Наверно, потому, что досадно покупать знания ценою стольких трудов.Эразмий. Конечно.Дезидерий. Но так судили вышние боги. Обыкновенные богатства — золото, самоцветы, серебро, дворцы, Царства — они иной раз дарят и ленивым и недостойным; но истинные богатства, которые доподлинно составляют нашу собственность, нельзя приобрести иначе, как трудом. И нам не должен быть в тягость труд, которым приобретается такая ценность, когда мы наблюдаем, как очень многие сквозь ужасающие опасности и неисчислимые преграды рвутся к благам преходящим и, по сравнению с ученостью, право же, ничтожным, да еще и не всегда достигают цели. А кроме того, к трудам учения примешана и немалая сладость, если подвигаться вперед постепенно. И наконец, ты сам способен утишить и скуку и досаду — в значительной степени это зависит от тебя.Эразмий. Как так?Дезидерий. Убеди себя, во-первых, полюбить занятия. А во-вторых — восхищайся ими.Эразмий. А какие к этому средства?Дезидерий. Задумайся над тем, скольких людей обогатили науки, скольких возвели на вершину почета и власти. И еще задумайся, как велико различие меж человеком и скотом.Эразмий. Добрый совет.Дезидерий. Далее, нужно приучить ум к сосредоточенности; он должен находить удовольствие прежде всего в полезном, а не в приятном. То, что само по себе и достойно и славно, поначалу иной раз бывает сопряжено с некоторою тягостью, которая, однако же, рассеивается привычкою. Тогда ты и учителя будешь меньше утомлять, и сам усваивать будешь легче — в согласии со словами Исократа Исократ (436—338 гг. до н. г.) — знаменитый афинский оратор и учитель красноречия.

, которые следует начертать золотыми буквами на титульном листе твоей книги: Εαν ης φιλομαθής, εση πολυμανης Если будешь любознателен, узнаешь много (греч.).

.Эразмий. Усваиваю-то я довольно быстро, но все мигом утекает!Дезидерий. Как из дырявой бочки?Эразмий. Да, именно. А помочь ничем не могу.Дезидерий. Отчего же, надо заделать щели и остановить течь.Эразмий. Чем заделать?Дезидерий. Не мхом и не гипсом, а усердием. Кто вытверживает слова, не поняв смысла, скоро их забывает, ибо слова, как говорит Гомер, πτεροεντα Крылаты (греч.).

и легко улетают, если их не удерживает груз смысла. А стало быть, в первую очередь, старайся понять существо дела, потом обдумай еще и еще раз. И надо, как я уже сказал, приучить ум к тому, чтобы он мыслил сосредоточенно всякий раз, когда потребуется. А если у кого ум до того дикий, что к этому привыкнуть не способен, он для науки решительно не годится.Эразмий. Я слишком понимаю, как это трудно.Дезидерий. А у кого ум до того верткий, что не может задержаться ни на какой мысли, тот ни слушать долго не может, ни закрепить в памяти то, что узнал. Надежно оттиснуть что бы то ни было можно на свинце; на воде или ртути, которые всегда струятся и растекаются, нельзя оттиснуть ничего… Если бы тебе удалось приучить к этому свой разум, ты с наименьшими трудами запомнишь очень многое, — ведь ты постоянно находишься среди ученых Типография Фробенов была одним из главных центров новой гуманистической учености к северу от Альп.

, чьи беседы каждый день приносят столько достопамятного.Эразмий. Да, конечно.Дезидерий. Ведь, помимо речей за столом, помимо повседневных разговоров, ты сразу после завтрака выслушиваешь восемь изящных, остро отточенных изречений, выбранных из лучших авторов, и после обеда столько же. Подсчитай-ка, сколько наберется за месяц и за год.Эразмий. Целая гора, если бы все упомнить.Дезидерий. А раз вокруг говорят только по-латыни, и говорят хорошо, что мешает тебе в течение немногих месяцев выучиться этому языку, когда неграмотные мальчишки за короткий срок выучиваются по-французски или по-испански?Эразмий. Последую твоему совету и испытаю свой ум — способен ли он привыкнуть к ярму Муз.Дезидерий. Иного искусства запоминания, кроме старательности, любви и усердия, я не знаю. Проповедь, или Дермард
Гиларий. Левин Гиларий. Боже бессмертный! Каких только чудищ не рождает и не питает земля! До такой степени забыть всякий стыд! А еще «серафические мужи» «Серафическим орденом» назывались францисканцы; доминиканцы носили звание «херувической братии».

! Наверно, воображают, будто перед пнями дубовыми держат речь, а не перед людьми!Левин. Что это Гиларий бормочет себе под нос? Наверно, стишки сочиняет.Гиларий. С каким удовольствием заткнул бы я грязную пасть этому болтуну дермом!Левин. Окликну его. Что с тобою, Гиларий? Отчего такой невеселый, вопреки своему имени Hilaros по-гречески — «радостный».

?Гиларий. Ах, как хорошо, что ты повстречался мне, Левин! Сейчас выплесну в тебя всю горечь, которая накопилась в этой груди!Левин. Чем в нас, так уж лучше в таз. Но что такое приключилось? Откуда ты идешь?Гиларий. От святой проповеди.Левин. Что поэту до святых проповедей?Гиларий. Я святого не чуждаюсь, но тут напал на святость в том смысле, в каком Вергилий называет «святою» жажду золота, — на гнусную святость. Вот из-за таких пустобрехов я и не хожу к проповеди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203