Их начищенные до блеска ботинки притоптывали по траве. Скоро к ним присоединились одетые в строгие платья женщины. Их ноги неслись в вихре танца, в то время как плечи и головы плавно двигались, оставаясь гордыми и неподвижными. Лица музыкантов светились; они неудержимо улыбались, блестя белыми зубами. Кто-то в переднем ряду взмахивал в такт белым платком, кружа его над головой. У Элен блестели глаза, она отбивала ритм пальцами по столу. Музыканты играли и играли, а остальные приветствовали их криками и тостами, пили за их здоровье. Наконец мелодия кончилась и хоровод рассыпался. Танцоры утирали пот и громко смеялись. Мужчины вернулись к своим бокалам, а женщины доставали платочки и приглаживали волосы.
Затем аккордеонист снова заиграл, но теперь это были протяжные переливы трелей, долгие минорные вздохи. Закинув назад лохматую голову, он запел. Песня-плач, разрывающая сердце горечью потери. Я чувствовал, как сжимается мое сердце, оплакивая все жизненные утраты.
— Что он поет? — обратился я к Стойчеву, чтобы скрыть свои чувства.
— Старую песню, очень старую — думаю, ей три или четыре сотни лет. Это рассказ о болгарской красавице, которую преследуют захватчики-турки. Они хотят доставить ее в гарем местного паши, но она отказывается. Она бежит на высокую гору близ своей деревни, и они скачут за ней на конях. У вершины горы обрыв. Девушка кричит, что скорее умрет, чем станет любовницей неверного, и бросается в пропасть. У подножия скалы, где она разбилась, открывается родник, и в нем самая чистая, самая сладкая вода во всей долине.
Элен кивнула:
— В Румынии тоже поют похожие песни.
— Они, я думаю, существуют всюду, где балканские народы испытали тяготы турецкого владычества, — серьезно согласился Стойчев. — В болгарском фольклоре их тысячи. Темы различны, но каждая — крик протеста против поработителей.
Аккордеонист, словно почувствовав, что ему удалось вывернуть нам сердца наизнанку, коварно ухмыльнулся и снова взорвался плясовым мотивом. Теперь почти все гости пустились в пляс, и хоровод змеей вился вокруг террасы. Кто-то потянул нас к танцующим, и Элен, поколебавшись, согласилась, а я упрямо остался сидеть рядом со Стойчевым. Но я наслаждался, глядя на нее. Элен мгновенно подхватила фигуры танца — должно быть, они были у нее в крови. Она держалась с непринужденным достоинством, а ноги уверенно отбивали быструю дробь. Следя взглядом за ее легкой фигурой в черной юбке и белой блузе, ловя сверкающий взгляд из-под разметавшихся кудрей, я молился про себя, чтобы с ней не случилось ничего худого, и гадал, позволит ли она мне защитить ее».
ГЛАВА 61
«Если первый взгляд на дом Стойчева внушил мне внезапные надежды, то вид Рильского монастыря наполнил трепетом. Монастырь располагался в глубокой долине, почти перегораживая ее, и над его стенами и куполами вздымалась гора Рила: поросшие высокими елями крутые склоны. Ранов оставил машину в тени у главных ворот, и мы направились следом за небольшими группками туристов. День был сухой и жаркий — настоящее болгарское лето, и пыль с вытоптанной земли взлетала от каждого шага до щиколоток. Огромные деревянные створки ворот были распахнуты, и за ними открылся вид, которого я никогда не забуду. Вокруг нас высились стены монастыря-крепости, полосатые от смены рядов черного и белого камня, с нависшими над головой деревянными галереями. Треть просторного двора занимала чудная, гармоничная церковь с фресками по фасаду, с бледно-зелеными куполами, светившимися на полуденном солнце. Рядом поднималась мощная квадратная башня из серого камня. Она была явно старше остальных строений. Стойчев назвал ее башней Хрелио и сказал, что она построена средневековым вельможей, который спасался в ней от политических противников. Только она и сохранилась из первоначальных построек монастыря, сожженного турками и восстановленного впоследствии в своей полосатой роскоши местными мастеровыми в 1836 году. Едва мы вошли во двор, как зазвонили, вспугнув стаю птиц, церковные колокола. Птицы взметнулись в небо, закружились над головами, и, провожая их взглядом, я снова увидел вздымающуюся над нами вершину — до нее было не менее дня подъема. У меня перехватило дыхание: не здесь ли Росси, не в этих ли древних местах?
Элен, стоявшая со мной рядом, повязав голову тонким шарфиком, взяла меня под руку, и мне вспомнилась Айя-София, тот недавний вечер в Стамбуле, который казался уже историей, когда она так крепко сжимала мне руку. Турки захватили эту страну задолго до того, как овладели Константинополем; по-настоящему, нам следовало бы начать свой путь отсюда, а не с Айя-Софии. С другой стороны, еще раньше турок проникла сюда, обогатив культуру Болгарии, византийская вера, ее изящные искусства и архитектура. Теперь же Айя-София превратилась в музей среди мечетей, между тем как эта уединенная долина до краев полна Византией.
Стойчев с удовольствием поглядывал на наши изумленные лица. Ирина, в широкополой шляпке, поддерживала его под локоть. Один только Ранов стоял на отшибе, презирая все эти красоты и провожая подозрительным взглядом проходивших мимо нас к церкви монахов в черных рясах. Нам стоило больших трудов добиться, чтобы он заехал за Стойчевым и Ириной: он не против, чтобы Стойчев имел честь показать нам Рилу, но почему бы Стойчеву не воспользоваться автобусом? Весь болгарский народ ездит на автобусах. Я удержался от искушения напомнить, что и сам Ранов не на автобусе разъезжает. Наконец мы взяли верх, что не помешало Ранову всю дорогу от Софии до дома Стойчева ворчать на старого профессора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225