— Куратор — это профессор Росси?
Короткое молчание прорезали хлопки полотняного навеса, раздутого необычайно теплым бризом. Изнутри, где располагался бар и ресторан, доносился гомон туристов, звон посуды, звука саксофона и пианино. В темной гавани плескали весла лодок. Наконец отец заговорил.
— Надо бы рассказать тебе о нем еще кое-что.
Он не смотрел на меня, но голос звучал чуть надтреснуто, как мне показалось.
— Я бы хотела послушать, — осторожно сказала я. Он глотнул виски.
— Ты упряма по части рассказов, верно?
«Это ты упрям», — хотелось мне сказать, но я прикусила язык: услышать историю хотелось больше, чем ссориться.
Отец вздохнул.
— Хорошо. Я расскажу тебе завтра, при дневном свете, когда отдохну и мы пойдем прогуляться по стене. — Он стаканом указал на эти сероватые, светящиеся собственным светом бастионы над отелем. — Истории лучше рассказывать днем. Особенно такие истории.
Утром мы устроились в сотне футов над краем прибоя, осыпавшего пеной городскую набережную. Ноябрьское небо сверкало летней синевой. Отец надел солнечные очки, сверился с часами, сложил брошюрку, посвященную архитектуре города, тянувшегося ржавыми крышами к нашим ногам, и пропустил мимо группку туристов из Германии. Я смотрела в море, за поросший лесом остров, в тающий голубой горизонт. Оттуда приходили венецианские корабли, приносили войну или купцов, их красно-золотые знамена трепал ветер под тем же блистающим небесным сводом. Ожидая, пока отец начнет говорить, я ощутила в себе трепет далеко не академического восторга. Быть может, эти корабли, которые мое воображение нарисовало на горизонте, были не просто ярким караваном. Отчего отцу так трудно начать?
ГЛАВА 4
— Я уже говорил тебе, — начал отец, раз или два прокашлявшись, — что профессор Росси был прекрасным ученым и верным другом. Мне не хотелось бы, чтобы ты представляла его по-другому. Я понимаю, что по моим словам он может представиться — и это, возможно, моя ошибка — чудаком. Как ты помнишь, его рассказ оказался ужасающе неправдоподобным. Я был поражен до глубины души и сомневался в нем, хотя в его лице видел и искренность, и понимание. Закончив говорить, он кинул на меня острый взгляд. — Что же это такое вы говорите? — Должно быть, я заикался.
— Повторяю, — подчеркнуто произнес Росси, — в Стамбуле я обнаружил, что Дракула до сего дня живет среди нас. По крайней мере, жил тогда.
Я уставился на него.
— Понимаю, что должен казаться вам безумцем, — сказал он, заметно смягчаясь, — и, уверяю вас, любой, достаточно долго копавшийся в этой истории, вполне может сойти с ума. — Он вздохнул. — Есть в Стамбуле малоизвестное хранилище документов, основанное султаном Мехмедом Вторым, в 1453 году отбившим город у византийцев. Его архивы составляют в основном обрывки, собранные турками позднее, в то время, когда их постепенно снова оттесняли из созданной ими империи. Однако имеются там и документы конца пятнадцатого века, и среди них я нашел карты, долженствующие указать местонахождение «проклятой гробницы губителя турок». Я предполагал, что под этим именем могли подразумевать Влада Дракулу. Точнее, три карты, различавшиеся по масштабу, так что каждая следующая изображала ту же местность более подробно. Местность была мне незнакома, и на картах не было ничего, что помогло бы мне привязать их к известным регионам. Подписи оказались в основном на арабском, а датировка относила их к концу пятнадцатого — началу шестнадцатого века, как и мою книжицу. — Он постучал пальцем по странному томику, необычайно напоминавшему, как я уже говорил тебе, мою находку. — Сведения в середине самой крупной карты были на одном очень старом славянском диалекте. Он мог быть знаком, хотя бы в зачатке, только ученому-полиглоту. Я старался как мог, однако мой перевод остается сомнительным.
Тут Росси покачал головой, словно сожалея о своей ограниченности.
— Усилия, потраченные мною на то открытие, недопустимо отвлекали меня от основной работы над торговыми путями древнего Крита. Но, сидя в жарком душном библиотечном зале, я, кажется, начисто забыл о благоразумии. Помню, за пыльными оконными стеклами поднимались минареты Айя-Софии, а передо мной на столе громоздились словари, заметки и карты, в которых я надеялся отыскать ключ к турецкой точке зрения на владычество Дракулы. Я тщательнейшим образом копировал надписи и от руки перерисовывал карты.
Не стану углубляться в подробности исследовательской работы: скажу только, что наступил вечер, когда я упорно вглядывался в заботливо отмеченное на самой крупной и самой загадочной карте место, где находилась «проклятая гробница». Как вы помните, считается, что Влад Цепеш похоронен в островном монастыре на озере Снагов, в Румынии. Однако на той карте, как и на остальных, не было озер с островами — хотя обозначенная на них река расширялась посередине. Я, прибегнув к помощи специалиста по арабскому и турецкому языкам из Стамбульского университета, уже перевел все подписи на полях — иносказательные изречения о природе зла, в основном из Корана. Здесь и там, втиснувшись между грубыми набросками гор, на картах располагались надписи, казавшиеся, на первый взгляд, славянскими названиями мест, однако в переводе они звучали загадками или, возможно, зашифрованными указаниями на расположение: «долина Восьми Дубов», «деревня Свинокрадов» и тому подобное — мне эти странные крестьянские названия ничего не говорили.
Так вот, посреди карты, над местоположением «проклятой гробницы», имелся грубый набросок дракона, на голове которого, будто некая корона, помещался замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225