Свернув к воротам поместья, он неожиданно увидел впереди на тропинке Лили.
Она напоминала рыжеголовое пугало с конским хвостом на голове и в длинных, мешковатых шортах из грубой ткани, а также в полощущейся на ветру тенниске.
Лили вела огромную свинью.
Он переключил передачу и на самой малой скорости потихоньку приближался к ней. Лили, услышав сзади урчание мотора, обернулась и остановилась. Свинья в упряжи из черной кожи с клеймами на боку последовала ее примеру.
Впрочем, стоило только Артемасу заглушить двигатель, как животное, игнорируя команду хозяйки, принялось настойчиво тыкать рылом в дверь, нюхая и хрюкая.
Артемас переставил бумажную сумку с яблочными пирогами. Пожалуй, весьма подходящий случай для решительного разговора с Лили.
— Славный поросеночек.
За стеклами солнцезащитных очков глаза Лили оставались непроницаемыми. Наконец она сказала:
— Это свинья. Поросята значительно меньше.
Слава Богу, теперь они научились притворяться, что они могут просто болтать друг с другом ни о чем.
— Она твоя? — спросил он.
Она вздохнула, словно решив поддержать непринужденную беседу.
— Как раз с сегодняшнего дня. Хозяин Гарлетт вынужден переезжать в Мичиган, чтобы вместе с кузеном основать там цветочный магазин. Я — единственный человек, который пообещал не продавать и не есть ее, — обменяла Гарлетт за пару фунтов корней женьшеня.
— Женьшеня?! Видать, в лесу его целые заросли?
— Старожилы называют его человеческим корнем, — холодно пояснила она. — В магазинах экологически чистой пищи в Атланте фунт женьшеня стоит примерно сто долларов. И если ты знаешь места, то наверняка найдешь его здесь.
— Пожалуй, рискну. А почему он называется человеческим корнем?
— Корень напоминает крючковатую человеческую руку с пальцами, расставленными в стороны. — Она сняла свои темные очки и внимательно осмотрела машину. — Славный поросеночек.
— «Шевроле» пятьдесят седьмого года, купил за пять сотен.
— Наверное, у вас, Коулбруков, врожденная способность к заключению удачных сделок.
— Я признанный знаток потенциальных возможностей.
Существовала какая-то неуловимая причастность его ко всему, и неважен был характер разговора и его содержание. Она бросила на Артемаса задумчивый, спокойный взгляд:
— Мне нравится эта развалюха. Недостающая игрушка. Что ж, восстановишь этого монстра под аккомпанемент акустической системы, громко орущей какое-нибудь попурри Элвиса, а потом будешь присматривать за детьми.
— Что касается акустики, то она уже работает. — Он кивнул на хрюкающую Гарлетт, которая ковыряла рылом задравшуюся обивку заднего сиденья. — Уверен, дети ни за что не устоят!
Лили оттащила свинью в сторону.
— Извини.
— Как Люпа?
— Нормально. Правда, еще прихрамывает, но почти незаметно. — Она замолчала, глаза подернулись поволокой. — Как семья?
— Мы по-прежнему уважаем друг друга.
Она заметно вздрогнула:
— Звучит не слишком.
— Давай не будем это обсуждать, потому что я не в силах ничего изменить, за исключением… — Он не стал продолжать, не желая ее расстраивать, а просто кивнул на сиденье пассажира. — Слушай, давай прокатимся?
— Я со свиньей, она не скороход.
— Я поеду медленно, всего лишь сотня ярдов.
— Артемас, а если кто-нибудь нас увидит…
— Их, вероятно, настолько поразит свинья с клеймом на боку, что они не станут о нас сплетничать. Садись. Я хочу поговорить с тобой о Касс и докторе Сайксе.
Подумав, она согласно кивнула. Глаза его заблестели.
— Придется тебе перелезть: замок на пассажирской двери сломан.
Он подал ей руку, она кое-как устроилась рядом. Прежде чем отнять руку, он быстро сжал ее ладонь.
Сердце ее глухо стучало. Артемас медленно тронулся вперед. Гарлетт, дергая хвостом, пошла рядом.
— Джон Ли — респектабельный озорник, — начала Лили.
— Ты знаешь, что Касс в последнее время проводит с ним много времени?
— Я видела их вместе, когда работала во дворе его клиники.
— Она разговаривала с тобой?
— Так, перебросились парой слов. — Затем Лили передала беседу с Джоном Ли. — Он хотел знать о ней как можно больше, к тому же я, видимо, старалась зажечь его.
— Миссия выполнена?
Выдержав удар, Лили протянула:
— Ну, последнее время он учил ее определять беременность кобылы. Если уж это не роман, то я вообще ничего не понимаю в жизни.
Артемасу стало очень весело. Ему захотелось вытянуть руку вдоль грязной спинки сиденья и по-компанейски обнять Лили за плечи, будто они вольны свободно наслаждаться друг другом, знойным летним днем и старым автомобилем с откидным верхом. Вместо этого он лишь печально произнес:
— Тебе придется заручиться поддержкой десятков свидетелей, прежде чем я поверю, что моя сестра играет в конского гинеколога.
— Не знаю, хорошо ли я сделала, но вся ответственность за ее встречу с доктором Сайксом лежит на мне.
— Может быть, Кассандра наконец встретила того единственного, кого не сможет оскорбить и отвергнуть. Дай Бог, чтобы тебе удалось то, что не удавалось ни одному из нас.
Артемас повернул к ферме и остановился. Лес, наполненный тихой музыкой насекомых и птиц, сдерживая палящий зной, отбрасывал огромные тени. Выключив двигатель, он предложил проводить Лили до фермы.
Большие серые глаза не отрывались от ее лица.
— Давай хотя бы раз побудем вместе без всякого сожаления.
— Но сейчас на ферме Эстес. Он строит столы для оранжерей и может нас заметить, — бросила она. — Прости.
Артемас откинулся на сиденье:
— Как он там?
— Стал немного помягче. Я много раз готовила Эстесу обед, а Маленькая Сис продолжает строить ему глазки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140