Джеймс перевел мрачный взгляд с Майкла и Элизабет на Касс. Та, поглаживая свой живот, неодобрительно косилась на него. Несмотря на то что Джеймс извинился за свое безобразное поведение по отношению к Джону Ли, Касс с тех пор очень к нему переменилась.
— Ты должен признать, что она относилась к нам гораздо добрее, чем мы к ней, — заявила Касс. — Это довольно странный способ возмездия. Желание Лили помириться с нами в действительности никогда не находило отклика, поскольку ты считал невозможной ее любовь к Артемасу.
— А вы никогда не задумывались, что между ними было нечто большее, чем просто дружба, еще до того, как не стало Ричарда? — отозвался Джеймс.
Касс нахмурилась. Элизабет осуждающе покачала головой, а Майкл окинул старшего брата взглядом, полным отвращения.
— Страшно поверить, что ты дошел до таких грязных обвинений Артемаса и Лили.
Джеймс вздрогнул, но выдержал свирепый взгляд Майкла:
— Я всегда считал малоправдоподобной историю об их странной детской дружбе.
— Довольно! — зло оборвал его Тамберлайн.
Все разом повернулись на гневный голос менеджера.
— Довольно! Я не могу больше выносить ваши мерзкие подозрения.
Касс подалась вперед, изумленно распахнув глаза:
— Ты знаешь о них гораздо больше, чем говорил нам?
Тамберлайн выдержал паузу, окидывая мысленным взором прошлое, подбирая нужные слова и отправную точку. Наконец, усталый и встревоженный, он опустился на стул у камина и начал:
— Ей было около восемнадцати, а Артемасу только двадцать шесть, когда она приехала к нему в Нью-Йорк…
* * *
На диване лежала сверкающая рождественская гирлянда. Хопвел достал из картонной коробки последнюю, воткнул вилку в удлинитель и, когда она загорелась, что-то довольно проворчал. Он не использовал их уже несколько лет и сомневался в их работоспособности, но все опасения оказались напрасными.
Ей-богу, он провел гирлянды по всему дому, установил дерево и повесил маленьких криолиновых ангелочков Дусии на камин, а каждую дверь украсил белой омелой. Нельзя сказать, что ни ему, ни Маленькой Сис не хотелось романтической обстановки. Эта женщина иногда совершенно его изматывала.
Посмеиваясь, он гордо обошел вокруг чистого и уютного теперь дома. Они частенько проводили время с глупыми палочками ладана, лежа в спальне на взбитых подушках.
При мысли о Джо, который должен был через два месяца выйти из тюрьмы, дрожь пробежала по телу Хопвела. Он знал, что надо сделать. Он, конечно, поможет сыну, но не за счет Лили. Пока она держалась в стороне от Коул-брука, Хопвел не смел просить ее оставить старую ферму.
На дороге зашелестел гравий, скрипнули тормоза. Хопвел заторопился к двери, ожидая Маленькую Сис. Вместо этого он увидел старый ржавый фургон с изоляционной лентой на ветровом стекле со стороны пассажира. Атлетического сложения водитель, небритый, с грязными волосами, щелчком выбросил в окно сигарету. Хлопнула дверца, кто-то вышел из машины, но фургон мешал Хопвелу разглядеть человека.
— Спасибо, что подбросил, мужик, — раздался вдруг очень знакомый голос.
Фургон тут же рванул с места.
Перед Хопвелом, ухмыляясь, предстал Джо с парусиновой сумкой на плече, в грубых брюках, плотной ветровке, подчеркивающей его крепкое худощавое тело.
— Привет, старик, — бросил он. — Черт, похоже, ты не очень-то рад.
— Как… как ты вышел?
— Они отпустили меня раньше срока, не хватало места для никудышных и негров. Не бойся… я не обманываю. У меня с собой бумаги об условном освобождении.
Невидимая рука сжала горло Хопвела. Ужасные образы пронеслись в его голове — Лили и Маленькая Сис возненавидят его за сделку с адвокатом Артемаса Коулбрука, жизнь закончится жалким одиночеством. Нет. Нет! Он обязательно переговорит с адвокатом — скажет, что передумал. Поможет Джо как-нибудь по-другому. Джо даже не почувствует разницы.
Хопвел оцепенело вышел во двор и крепко обнял его:
— Добро пожаловать домой, мой мальчик.
Джо обнял мускулистой рукой его плечи и улыбнулся:
— Проклятие, ты прокручиваешь клевые делишки! Взял да оттяпал кусок кишок Коулбрука!
Хопвел отшатнулся и ошалело посмотрел на сына. Джо понимающе засмеялся:
— Этот адвокат приходил меня проведать. Все мне объяснил и сказал, что при желании очень просто освободит меня.
Хопвел почти задыхался:
— Тебе не кажется гадким принимать подачки от человека, который натравил на тебя полицию и упрятал за решетку?
Джо непонимающе покосился на него.
— Это несправедливо! Я обязан Коулбруку за то, что он сделал.
— Значит, пусть прогоняет Лили Маккензи с фермы, которая принадлежит ей?
— Принадлежит ей! Старик, эта сучка потеряла ее много лет назад. Она принадлежит тебе, а я — твоя плоть и кровь, и уж лучше ты сделаешь полезное дело для меня: дашь ей пинка под зад и предложишь Коулбруку купить чту землю.
— Срок ее аренды кончается в феврале. Я не имею права вышвырнуть ее раньше.
— Да ты просто-напросто нарушишь условия аренды. Я не собираюсь сидеть здесь два месяца!
— Джо, это твой дом. Я помогу тебе получить работу. Дьявол, буду платить тебе за работу на меня и Лили…
— Думаешь, я захочу гнуть спину из-за цыплячьего дерьма, когда Коулбрук обещал дать мне все, что я захочу? Ты заключил эту сделку ради меня. Почему же теперь отказываешься что-либо делать?
— Я не могу! Я ошибся, пошел неправедным путем, чтобы освободить тебя. Ты стал хуже, чем был прежде.
Джо оттолкнул его, схватил за ворот рубашки и угрожающе посмотрел ему в глаза.
— Я стану богатым, старик, — вежливо произнес он. — А если ты будешь мне мешать, пожалеешь.
Хопвел резко высвободился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140