Когда они покидали ресторан, Паскаль был задумчив. Он взял Джини под руку, и они пешком пошли к ее дому. С неба все еще капало, блестел мокрый асфальт, мимо с сырым шелестом проезжали машины. Их шаги гулко отдавались в вечерней тишине. Джини чувствовала, как в ее душу медленно заползает страх. Она пыталась не думать, как останется в доме одна.
По настоянию Паскаля они возвратились кружным путем. Около Гибсон-сквер, на безлюдной улице, Паскаль замедлил шаги.
– Я думаю о твоей квартире, Джини. Кто живет над тобой?
– Моя соседка. Миссис Хеншоу. Она живет в Айлингтоне с самого начала, а таких старожилов немного. В шестидесятых – начале семидесятых это был довольно бедный район. Это уже позже его облюбовала аристократия. Многие аборигены уехали или их вынудили уехать.
– Подкупом? Угрозами? – взглянул на нее Паскаль.
– Конечно. Или грошовым подкупом, или под давлением: в один прекрасный день они обнаруживали, что у них отключены вода, газ и электричество. То, что здесь происходило, – история не из приятных. Миссис Хеншоу повезло больше: ее оставили в покое. Но теперь эти дома стоят огромных денег, поэтому домовладелец несколько лет назад попытался выжить и ее. А ведь она прожила в этом доме всю свою жизнь. Здесь родились ее дети, здесь умер ее муж… – В голосе Джини зазвучала злость. – Я попыталась объяснить это домовладельцу, но потерпела неудачу.
– И что же будет теперь?
– Я нашла ей хорошего адвоката, и он помог оформить пожизненную аренду. Теперь ей ничего не угрожает до конца жизни.
– Понятно.
Они прошли еще немного, и Паскаль сказал:
– Значит, мы имеем только одну пожилую соседку, которая живет этажом выше. А сейчас она где? Я что-то ее не видел и не слышал.
– Нет, она уехала погостить к одной из своих дочерей.
– Но у тебя есть ключ от ее квартиры?
– Да, конечно. Иногда я хожу для нее за покупками, навещаю ее. Она дала мне ключ.
– Прекрасно. – Паскаль бросил взгляд через плечо и ускорил шаг. – Дай мне его, когда придем домой. Я хочу кое-что проверить.
Оказавшись в квартире, она молча протянула Паскалю ключ. Он взял его, вышел из комнаты, и Джини услышала, как он направился к квартире миссис Хеншоу. Через некоторое время над головой Джини скрипнула половица и наступила полная тишина. Джини включила телевизор и стала смотреть выпуск новостей. По всему Ближнему Востоку прокатилась волна антиамериканских демонстраций, на станции Кинг-Кросс возле газетного киоска взорвалась бомба, подложенная ИРА, несколько человек были ранены осколками и битым стеклом. Двое – молодая женщина и ее четырехлетний ребенок – погибли.
По сравнению с этим сообщением ее собственные страхи показались Джини ничтожными. Злясь на саму себя, она выключила телевизор и стала ждать. Сверху не доносилось ни звука. Джини заставила себя войти в спальню. На постели лежало чистое белье, на подушке – новая ночная рубашка. От той, другой, Паскаль избавился. Джини приказала себе забыть картину, которую она увидела в спальне и так тщательно подготовленную неизвестным посетителем.
И все же она до сих пор ощущала дух побывавшего здесь мужчины. Он копался в ее вещах, прикасался к ее одежде. Его присутствие все еще отравляло сам воздух комнаты.
Она попятилась из спальни и в этот момент услышала в гостиной за своей спиной шум. Джини оглянулась.
Это был Паскаль. Джини смотрела на него широко открытыми глазами, а он тем временем расстилал на диване простыню и выкладывая на нее горку подушек. Признавший гостя Наполеон терся о его ноги. Как только Паскаль расстелил простыню, Наполеон запрыгнул на нее и тут же свернулся калачиком. Паскаль не видел, что Джини смотрит на него. Он улыбнулся и наклонившись, согнал кота на пол.
– Mais non… – проговорил он. – Нет, Наполеон, это не самая удачная мысль.
– Паскаль, – позвала его Джини, делая несколько шагов вперед. – Что ты делаешь?
– Что делаю? Я проверил квартиру наверху и ничего не нашел. А сейчас… – Он бросил на Джини взгляд, в котором, несмотря на его серьезность, зажглись смешливые огоньки, – теперь я стелю постель. По-моему это ?videmment.
– Я вижу. – Джини, поколебавшись, добавила: – Это очень мило с твоей стороны, но я буду спать на своей кровати. Все равно рано или поздно мне придется это сделать. Лучше уж сразу.
– А я вовсе не для тебя стараюсь. Я стелю себе. Видишь, как раз по моему росту. То, что надо!
В подтверждение своих слов Паскаль растянулся на диване. Диван был довольно коротким и ни в коем случае не был рассчитан на верзилу под метр девяносто.
– Паскаль, – начала Джини, пытаясь подавить смех, – этот диван тебе не подходит. Тебе на нем, похоже, будет не очень удобно.
– Ты ошибаешься. – Он поднялся. – Я могу спать где угодно. Здесь, на полу. Мне все равно. И не спорь. Я остаюсь здесь. Одну я тебя не оставлю.
– Это вовсе не обязательно. Со мной уже все в порядке. Все равно мне так или иначе придется с этим справиться и…
– Нет. И не будем больше об этом.
Он приблизился к Джини. Лицо его было абсолютно серьезным, а голос, такой лукавый еще секунду назад, звучал отчужденно.
– Нет, – повторил он, и впервые с момента их последней встречи Джини ощутила жесткую волю, которая жила в этом человеке. – Нет, с этим ты не справишься. И одна ты не останешься. Пока мы работаем над этой историей, я остаюсь здесь – таковы мои условия. Либо так, либо я звоню Дженкинсу, и тебя снимут с этого задания.
Джини изумленно смотрела на Паскаля. Происшедшая в нем перемена ошеломила ее. Он говорил непривычным тоном, не допускавшим никаких возражений. Еще одна черта Паскаля, о которой она совершенно забыла. Джини смотрела на него, и в ее мозгу, словно давно забытые голоса, оживали другие воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129