А сам Хоторн? Кем он был в прошлую субботу: искусным лицедеем или самим собой? И вновь она терялась в догадках. Однако, помимо всех аргументов Паскаля, помимо улик, которых становилось все больше, был еще один факт, и он также неоспоримо свидетельствовал против Хоторна: знаменитые и могущественные люди сами очень часто вполне осознанно ставили под угрозу свою карьеру. Свидетельства тому появлялись в газетах чуть ли не каждый день. Именно этот феномен они с Паскалем обсуждали в кафе в Венеции, и именно он в последнее время обеспечивал фотографа нескончаемым валом работы. Как же еще можно объяснить ситуацию, когда известный человек, потративший всю жизнь на построение своей карьеры, добившийся громкого успеха, ставит все это на карту ради одной ночи, проведенной с проституткой, ради романчика с болтливой актрисой, которая, выпрыгнув из его постели, бежит прямиком в какую-нибудь желтую газетенку? Чем еще можно объяснить поведение человека, который публично борется с коррупцией, а затем скрывает от налоговых органов свои доходы или берет взятки?
Когда она задала эти вопросы Паскалю, тот ответил, вздохнув: «Им нравится рисковать. Они испытывают в этом потребность. Возможно, они только тогда могут по-настоящему оценить то, чего сумели добиться, когда чувствуют: одно неверное слово, один неправильный шаг, и все это будет потеряно. Может быть, успех и спокойствие попросту наскучили им. Они словно стремятся к саморазрушению. Да, Джини, я думаю, это именно так».
Джини проснулась в два часа утра. Она села в постели и прислушалась. Их что-то разбудило – и ее, и кота. Наполеон поднял голову и настороженно уставился на Джини. Она услышала, как во дворе скрипнула деревянная ограда. Хрустнула ветка. Джини застыла. Теперь она уже слышала шаги. Медленно и осторожно кто-то приближался к ее окну. Затем звук шагов послышался со стороны двери, ведущей в кухню. Что-то зашуршало, звякнуло, и наступила тишина.
Джини едва сдержала уже готовый вырваться крик. Она откинула одеяло, бесшумно встала и прислушалась. Неизвестный осторожно шел в обратном направлении. Вновь скрипнула ограда. Джини сцепила руки, чтобы унять дрожь. Ушел ли незваный гость, или он просто ищет другой путь?
Босиком, не издавая ни единого звука, девушка прильнула к стене и стала двигаться в направлении горевшего в гостиной света. Шторы были задернуты, так что с улицы ее никто не мог видеть. Она прислушалась. Раздался скрип металлической калитки перед ступенями к ее входной двери. Сердце у девушки екнуло. Она бесшумно вышла в прихожую и прижалась ухом к двери. Так и есть, человек уже спускался по ступеням.
Шаги были размеренными, затем звуки замерли. Джини услышала, как кто-то приближается к окну. Девушка уже приготовилась услышать звук бьющегося стекла или отодвигаемой задвижки.
Ничего подобного. Вместо этого раздались шаркающие звуки. Шаги приблизились к двери, возле которой она стояла, и замерли.
Кто бы там ни находился, но он стоял так же близко к двери, как и Джини. Их разделяло всего несколько сантиметров тонкого дерева. Джини отчетливо слышала дыхание человека, каждый его вдох и выдох.
Страх парализовал ее. «Нужно было выключить свет, – подумала Джини, – но теперь уже слишком поздно. Я сейчас же должна решить, что делать, когда он войдет». Несмотря на испуг, сознание ее работало четко. Она словно наблюдала, как на скорости сто километров в час к ней приближается машина. «Я должна подвинуться так, чтобы оказаться за дверью в тот момент, когда он ее откроет», – сказала она себе. Джини сделала шаг, другой. В ту же секунду свет в квартире мигнул и погас.
От охватившего ее ужаса Джини еле слышно застонала. В непроглядной темноте она не видела буквально ничего. Девушка попятилась от двери и наткнулась на стол позади себя. Стоявшая на нем ваза полетела на пол и разбилась. Снаружи послышалось какое-то движение. Стоявший там человек потоптался и пошел прочь, он удалялся от двери, ступил на тротуар. Судя по звукам, человек направился в сторону сквера на площади. Теперь шаги были громкими и быстрыми и вскоре затихли в отдалении. Повисла гнетущая тишина.
На Джини накатилась волна облегчения, заструившись по ее жилам, словно свежая кровь. Она сделала маленький шаг и тут же порезала ногу битым стеклом. Осторожно, пытаясь не наступить на осколки вазы, она ощупью пошла через комнату. Ничего не видя впереди себя, Джини направилась в сторону письменного стола, в котором, как она помнила, лежал карманный фонарик. Шаря перед собой руками, она наконец наткнулась на ящик стола. Потянув за ручку, Джини стала рыться в его содержимом. Ее рука ощутила мягкое прикосновение кожаной перчатки, затем холодный металл наручников. Она стала судорожно шарить в самом дальнем конце ящика. Эта темнота была для нее невыносима. Она все еще рыскала в письменном столе, когда внезапно зазвонил стоявший на столе телефон. Звонок прозвучал так громко и неожиданно, что Джини едва не сбила аппарат на пол.
Кто мог звонить в такой час? Она ощупью стала искать трубку и, наконец найдя ее, вздохнула с облегчением: Паскаль, ну конечно же, это Паскаль! Крепко схватив трубку, она прижала ее к уху. В ней действительно зазвучал мужской голос, однако он принадлежал не Паскалю.
– Джини, – произнес он, – Джини, это ты?
По ее коже побежали мурашки. Голос был низким, густым и совершенно незнакомым.
– Джини, я знаю, это ты. Я вытащил тебя из постели. Слушай меня, Джини. Сейчас поздно, и для нас самое время поговорить…
– Кто это? – спросила Джини. – Что вам надо?
Не обращая внимания на ее вопросы, словно не слыша ее, голос продолжал говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129